Гражданская война в Сирии. Предварительные итоги.
Целуйко В.А.
Часть 2.
Авиация.
К началу гражданской войны Сирийская арабская армия располагала многочисленными ВВС с обширным парком ударной авиации и вертолетов. К их недостаткам можно отнести: наличие большого числа устаревших и изношенных самолетов, нехватку высокоточных средств поражения и их носителей, недостаточный налет экипажей в довоенный период. Тем не менее, в условиях слабости ПВО повстанцев даже с учетом данных факторов авиация оказывает определенное, хотя и не решающее влияние на ход и исход боевых действий на земле. Однако даже недостаточно дальнобойные ЗПУ и МЗА (преимущественно Зу-23) повстанцев снижают эффективность сирийской авиации, заставляя ее зачастую работать со средних высот, особенно в сочетании с применением неуправляемых авиационных средств поражения и умеренным профессиональным уровнем экипажей. Еще большее влияние на тактику и эффективность авиаударов САА оказывает факт наличия у повстанцев ПЗРК, в том числе довольно современных российских и китайских.
Общее же число достоверно потерянных от огня ПВО летательных аппаратов довольно небольшое, в пределах 20 единиц. Причем наибольшие потери понесли различные модификации вертолета Ми-8, задействованные в снабжении сирийских гарнизонов. Сопоставимы с ними потери ВВС Сирии в результате захвата авиабаз Мардж-ас-Султан и Афис (вертолетные) и Джирах (с УТС Л-39).
Наиболее чувствительные потери в военной технике на данный момент САА понесла в многоцелевых вертолетах Ми-8 в результате поражения средствами ПВО повстанцев и, особенно, из-за захвата повстанцами вертолетных авиабаз Мардж-ас-Султан под Дамаском и Афис (Тафтаназ) вблизи Идлиба. Причем в последнем случае в руки повстанцев попало значительное количество вертолетов с той или иной степенью повреждений. Хотя часть потерянного на данных авиабазах парка вертолетов представляла собой уже выведенные из состава ВВС изношенные машины, туда вошли и машины с устранимыми в иных условиях поломками и повреждениями. Более того, даже при невозможности их возвращения в строй данные вертолеты могли стать донорами запасных частей для летающей части парка. В связи с данной ситуацией также необходимо упомянуть многомесячную осаду повстанцами вертолетной авиабазы Минах (Менг) к северо-западу от Алеппо, включающую периодические обстрелы территории базы из тяжелого вооружения, вплоть до 130-мм пушки М-46 прямой наводкой. Причем, в отличии от многих авиабаз реактивной боевой авиации Сирии, оборудованных железобетонными укрытиями (ЖБУ), вертолеты из-за большой длины лопастей несущих винтов вынуждены располагаться открыто, потому гораздо более уязвимы к поражению артиллерийскими осколками. Скорее всего не будет ошибкой предположение, что существенная часть авиапарка базы Минах уже находится в нелетном состоянии.
Сокращение числа исправных вертолетов Ми-8 в сочетании с потерей одних вертолетных площадок и уязвимостью других, существенно осложняет снабжение изолированных гарнизонов САА, эвакуацию раненных, замену военнослужащих гарнизона и общую их эвакуацию в случае угрозы захвата объекта повстанцами. Такая ситуация безусловно не может не сказаться на устойчивости таких гарнизонов. Более того, распыление оставшегося парка Ми-8 для решения частных задач оставляет командование лоялистов без такого важного рычага влияния на ситуацию как крупный тактический вертолетный десант.
Проблему с наличным парком Ми-8 можно выделить как одну из самых критичных для САА в данных условиях. Ее острота могла бы быть уменьшена поставками из России и/или Ирана запасных частей к данным вертолетам для введения в строй хотя бы части неисправных машин и особенно поставками вертолетов этого типа в Сирию.
Кадровые проблемы ВВС САА можно обнаружить, глядя на список погибших в вылетах пилотов. Среди них подавляющую часть командиров экипажей составляют офицеры в звании полковник. Это может быть вызвано недостаточным уровнем подготовки молодых пилотов, что и вынуждает использовать преимущественно старших офицеров для выполнения вылетов. Вполне возможно, что именно нехватка квалифицированного персонала является одним из основных факторов ограничивающих интенсивность применения сирийской авиации.
Кустарное производство вооружения и боеприпасов повстанцами.
Отдельно стоит рассмотреть кустарное производство вооружения, военной техники и боеприпасов сторонниками ССА. Хотя многие образцы из ассортимента продукции повстанческого «ВПК» у кадровых военных развитых армий могут вызвать лишь улыбку, будет ошибочно игнорировать данный опыт, относя его к разряду курьезов. Действительно, данные образцы в общевойсковом бою с армией постсоветского типа, не говоря уже о современной западной армии, особой ценности не представляют и их срок жизни после первого выстрела или даже до него будет не высок. Но надо осознавать, что эта техника создается не для ведения общевойскового боя, а для ведения осад. Когда есть возможность обстреливать объект часами, днями или даже неделями без ответного огня, такие самодельные минометы, пусковые установки НАР, буксируемые и самоходные пушки на базе орудия БМП-1, то этот огонь рано или поздно поможет сломить сопротивление небольших гарнизонов правительственных войск на блокпостах и опорных пунктах.
Безусловно, при наличии пусть и единичных танков, БМП, САУ, гаубиц и пушек сделать это можно быстрее и проще, но на данный момент повстанцы не располагают ими в достаточном количестве (а также боеприпасами к этому вооружению и запасными частями в изобилии), чтобы воздействовать на все доступные позиции лоялистов. Потому повстанцы вынуждены активно маневрировать имеющимися образцами тяжелого вооружении и военной техники, и все равно их не хватает. Потому кустарные осадные огневые средства для многих повстанческих формирований особенно в блокированных населенных пунктах вполне важный элемент их арсенала. Причем важным фактором выживаемости подобных образцов (ровно как и трофейной бронетехники и особенно артиллерии) наряду с мерами маскировки и оборудованием позиций и укрытий для нее является низкая эффективность ВВС Сирии (в первую очередь боевых самолетов) по борьбе с точечными целями. При наличии у САА более адекватных таким задачам средств и персонала это могло бы ограничить применение осадного вооружения повстанцами. Однако из-за уязвимости штучных серийных образцов тяжелой техники у повстанцев роль кустарного производства могла еще более возрасти за счет более массового производства.
Как и во многих современных конфликтах в Сирии как повстанческие формирования, так и лоялисты активно устанавливали вооружение на автотранспорт. В первую очередь крупнокалиберные пулеметы, ЗПУ и МЗА. Причем часть автомобилей имела локальное бронирование (в первую очередь щитовое прикрытие стрелка). Интересно, что кроме полноприводных пикапов уже ставших традиционными шасси для установки вооружения, в Сирии для этих целей довольно массово использовали небольшие коммерческие грузовички, грузоподъемность которых превосходит таковую у пикапов, а относительно низкая проходимость компенсировалась их применением вдоль густой сети дорог с покрытием и на городских улицах. Причем лоялисты устанавливали на такие грузовики не только зенитный «джентльменский набор» до ЗУ-23 включительно, но и 37-мм зенитные орудия с локальной бронезащитой расчета.
Кроме производства кустарного оружия даже более важное значение имеет производство боеприпасов к нему и промышленным образцам вооружения. Ведь в условиях отсутствия масштабного и главное стабильного снабжения боеприпасами извне повстанцы могут рассчитывать только на трофеи (которые далеко не всегда можно получить, тем более малой кровью) или собственное производство. Особенно надо отметить полукустарное производство 120-мм минометных мин в Сирии. Снабжение пусть и ограниченным количеством боеприпасов этих грозных огневых средств позволяет повстанцам подвергать относительно эффективным (по сравнению с применением самодельных НАР) артобстрелам военные базы (включая авиационные), комплексы правительственных зданий, опорные пункты армии и ее блокпосты. Причем эффективность таких обстрелов повышается наличием «картонной» застройки в сирийских населенных пунктах с невысокими защитными свойствами зданий. Что же касается самодельных НАР, то ввиду их невысокой точности и кучности они могут эффективно поражать только обширные площадные и при этом слабо защищенные цели. Они реально служат больше элементом воздействия на моральное состояние гарнизонов военных баз и населения лояльных режиму населенных пунктов, а еще более средством поднятия боевого духа среди повстанцев.
Логика гражданской войны в Сирии.
Тактика вооруженной сирийской оппозиции во многом воспроизводит классическую партизанско-повстанческую тактику с постепенным распространением боевых действий на новые районы. Это вполне можно проиллюстрировать на примере распространения раковой опухоли. На начальном этапе сирийской гражданской войны население вышло на массовые акции протеста, воодушевленное свержением руководства Туниса и Египта. Эта фаза может быть названа появлением доброкачественной опухоли.
Однако жесткое силовое подавление режимом Башара Асада этих акций быстро трансформировали их в вооруженное противостояние между частью сирийского общества (клетки, мутировавшие из крестьян, студентов, лавочников в боевиков) и силовыми структурами этой иммунной системой государства. Таким образом, произошло перерождение доброкачественной опухоли в злокачественную.
Ввиду специфического набора объективных и субъективных причин в разных регионах государства этот процесс развивался по разному и трансформация в вооруженное сопротивление на начальном этапе произошла лишь в ряде населенных пунктов, а его масштабы носили местный локализованный характер. То есть заболевание находилось в первой стадии. На данном этапе, пока число боевиков было небольшим, а уровень их организованности, обученности и вооружения невысоким, иммунной системе Сирии удалось ликвидировать ряд очагов сопротивления, сократить и локализовать оставшиеся.
Однако полностью опухоль победить не удалось, что не замедлило сказаться. Там, где сопротивление не было подавлено и загнано в подполье оно продолжало тлеть, распространяясь на близлежащие населенные пункты, преимущественно небольшие, особенно в сложной для сирийской армии местности. Более того, повстанцы начали захватывать мелкие блокпосты и базы сирийской армии. Таким образом, заболевание перешло во вторую стадию – раковые клетки проникли в лимфатические узлы. Не способность иммунной системы полностью уничтожить опухоль была обусловлена ограниченностью ее возможностей и в целом рыхлостью сирийского государства, где ряд проблем долгие годы консервировался.
Важным фактором на первых двух этапах стало перемещение значительной части беженцев, а вместе с ними реальных и потенциальных боевиков, за пределы Сирии, то есть за пределы досягаемости иммунной системы. Во многих вооруженных конфликтах ХХ-ХХIвеков, особенно в Африке, лагеря беженцев на территории сопредельных государств стали настоящими заповедниками для вооруженной оппозиции. Да и Советский Союз столкнулся с данной проблемой в Афганистане, когда беженцы из этого государства в Пакистане и Иране стали практически неиссякаемым ресурсом живой силы для моджахедов, тем более что там они имели возможность получить необходимые знания и навыки и лагерях подготовки.
Попав в «тепличные» условия, сирийские боевики сумели лучше организоваться и вооружиться с внешней помощью, а также усилиться иностранными кадрами. Что позволило им начать проникновение на территорию Сирии с территории сопредельных государств. Воспрепятствовать этому сирийская иммунная система не смогла. В итоге опухолевые клетки стали распространятся на все новых территориях, преимущественно пограничных, распыляя и без того ограниченные силы сирийских военных, полиции и алавитского ополчения и образуя местные метастазы. Болезнь перешла в третью стадию.
По мере истощения сирийской иммунной системы из-за боевых потерь и износа техники, при более ограниченных по сравнению с повстанцами людских ресурсах началась трансформация заболевания в четвертую стадию. Кроме уже пораженных органов (населенных пунктов и горных массивов под повстанческим контролем) стали появляться метастазы в жизненно важных органах, отдаленных от изначальных очагов заболевания. Началом нового этапа можно считать летнее наступление 2012г. боевиков в Дамаске и Алеппо, двух крупнейших городах Сирии. Хотя изначально власти подавили сопротивление в столице, боевикам удалось закрепиться в пригородах, что спустя полгода привело к перманентным боям на окраинах Дамаска и их распространением в пределах городской черты. В Алеппо боевикам удалось закрепиться и удержать за собой примерно половину города. Появившиеся метастазы начали расширяться на окрестные территории (пригороды, города-спутники, близлежащие села) увеличивая размеры каждого нового очага опухоли.
На практике четвертая стадия заболевания выражается в перемещениях сил боевиков преимущественно на гражданской автомобильной технике с некоторым количеством трофейной бронетехники к новым объектам. Кроме живой силы туда привозятся и необходимые для войны материальные средства, что позволяет вооружить до этого латентных местных противников режима. Это ставит сирийские гарнизоны перед сложным выбором. Если раньше населенный пункт хотя бы внешне был относительно спокоен и требовал для поддержания этого спокойствия умеренных сил, то после прибытия опухольных клеток в новый орган и роста их числа на местной почве ситуация резко меняется. Приходится или выделять дополнительные силы для восстановления положения или хотя бы локализации метастаз, или эвакуировать свои силы, превращая оставленный город в инкубатор для роста и дальнейшего распространения опухоли. Если, отошедшие правительственные силы не способны предотвратить перемещение раковых клеток оттуда в новый орган, то ситуация повторяется и опять приходится делать такой сложный выбор.
Не состоятельность защитных свойств организма воспрепятствовать перемещению раковых клеток и образованию новых метастаз позволяет сделать неутешительный для Сирии прогноз по поводу исхода заболевания. Без радикального изменения нынешней ситуации представляется более чем вероятным демонтаж этого государства в его нынешнем виде и возникновение нового и, возможно, не одного на его территории. Более того, постасадовская Сирия вполне возможно может превратиться в большую раковую опухоль и вызвать появление метастаз в сопредельных государствах и даже на отдаленных территориях, включая территорию бывшего СССР. Также можно утверждать, что как и в случае раковой опухоли ее лечение с наибольшей вероятностью может быть успешным на ранних стадиях. Если же процесс зашел далеко, то успех маловероятен.
Возможное вмешательство НАТО в конфликт.
Что касается влияния возможного вмешательства в войну Вооруженных сил НАТО или отдельных его ведущих членов (США, Турции, Великобритании и Франции), то можно с высокой долей вероятности предположить, что оно значительно ускорит падение режима Б. Асада и реальных возможностей воспрепятствовать ему у САА нет. Даже если такое военное вмешательство будет носить ограниченный характер, преимущественно посредством ракетных и авиационных ударов.
Так, не смотря на то, что Сирии удалось сохранить свои наиболее современные ЗРК («Бук» и «Панцирь») и истребительную авиацию их эффективность в условиях частичного блокирования коммуникаций повстанческими засадами и осады ряда авиабаз, будет существенно ограничена. Более того, в ряде регионов на севере и востоке страны и отчасти в центре запада применение и тем более маневрирование современными мобильными ЗРК, не говоря уже о старых стационарных (или «квазистационарных») практически невозможно и не способно сколько-нибудь повлиять на действия авиации НАТО. Что же касается МЗА, ПЗРК и ЗРК ближнего действия, то опыт воздушных кампаний НАТО за последние 15 лет позволяет сделать вывод, что авиация агрессоров редко снижается в зону их поражения (не считая вертолетов), потому данные средства ПВО не смогут сыграть существенную роль в борьбе с ВВС Альянса.
Применение же сирийской истребительной авиации осложнено как из-за ее относительной малочисленностью, особенно это касается современных самолетов, и моральной устарелостью матчасти, а также в связи с осадой повстанцами части авиабаз и нарушения целостности радиолокационного поля над Сирией ввиду потери ряда РЛС. Также можно ожидать интенсификации «противоавиабазных» и «противопвошных» действий повстанцев в случае начала воздушной кампании НАТО против Сирии, что еще более осложнит жизнь ВВС и ПВО САА. Особенно если к таким действиям подключатся спецподразделения членов Альянса (например, вооруженные ПЗРК для засад на глиссаде авиабаз и ПТРК для поражения элементов ЗРК, не говоря уже о наведении авиации на вскрытые цели).
Активность авиации НАТО может обернуться быстрым падением ряда сирийских гарнизонов на севере и востоке страны, которые окажутся полностью отрезанными от снабжения и под воздействием на их позиции, включая укрепленные, авиационных средств поражения Альянса. Это безусловно еще более ухудшит положение Б. Асада даже в районах более плотного контроля и концентрации основных сил и средств САА, как ввиду высвобождения сил повстанцев с периферии, так и возможной деморализацией лоялистов на фоне военных поражений и резко изменившегося соотношения сил. В том числе и из-за ограничений на применение тяжелого вооружения САА в условиях господства НАТО в воздухе.
Выводы.
Гражданская война в Сирии поучительна во многих отношениях. Она продемонстрировала, что режим с узкой социальной базой довольно неустойчив в случае народного восстания поддержанного извне не смотря на наличие развитого карательного аппарата, внешней помощи, обширных запасов тяжелого вооружения и решимости его применять при условии, что социальный протест не удалось подавить в зародыше. Если уличные акции протеста все-таки переросли в вооруженные столкновения, то именно людской фактор начинает играть определяющую роль. Причем ввиду развития в мире процессов урбанизации и субурбанизации регулярной армии тяжело реализовать свое тотальное техническое превосходство и реализация такого превосходства зачастую сопровождается массовыми жертвами среди мирного населения, что множит число противников режима и вредит ему на международной арене.
Важным моментом для правительственных сил становится локализация вооруженного сопротивления. Если это не удается, то очаги восстания появляются на ранее спокойных территориях, распыляя силы лоялистов и заставляя их эвакуировать свои гарнизоны. Причем важное значение имеет не столько количество прибывших в населенный пункт повстанцев, но даже в большей степени количество симпатизирующих из числа местного населения, которых можно вооружить на месте. В условиях же сомнительной лояльности населения определяющим фактором становится количество оружия и боеприпасов, привезенных в населенный пункт извне и захваченных прибывшими боевиками на месте.
Если локализовать распространение восстания не удается, то критичным становится трезвый взгляд на ситуацию со стороны правительства. В противном случае оно рискует или понести невосполнимые потери пытаясь удержать удаленные позиции в невыгодных условиях и как результат потерпеть поражение в узловых точках, или наоборот, поспешной эвакуацией своих удаленных гарнизонов передать противнику новые людские и материальные ресурсы в том числе за счет оставленного военного имущества. Последнее служит для сирийских повстанцев серьезным фактором подпитки и наращивания их усилий. Вызывает недоумение отсутствие системного уничтожения и минирования оставляемого имущества сирийскими военными.
Хотя гражданская война в Сирии пока далека от завершения (при отсутствии форс-мажоров) можно с уверенностью сказать, что разрушение сирийской экономики, инфраструктуры, межгрупповых отношений отбросили это государство в развитии на многие годы и вне зависимости от исхода конфликта на его территории накопилась многочисленная группа лиц не имеющих перспектив в мирной жизни, потому способных пополнить ряды экстремистов за пределами Сирии. Причем это касается не только повстанцев, но и лоялистов в случае их поражения. Можно предположить, что, по крайней мере, часть из них найдет прибежище у ливанской «Хизбаллах» и иракских радикальных шиитов. Так вполне вероятна дестабилизация ситуации в Ливане и Ираке, причем в Ливане этот процесс уже начался. Особую тревогу вызывает участие в боевых действиях в Сирии исламского интернационала (причем на обеих сторонах) и особенно выходцев с постсоветского пространства или соответствующих диаспор.
Представляют практический интерес перспективы воспроизводства сирийской технологии восстания на территории постсоветской Средней Азии, особенно в случае участия в данном процессе боевиков с опытом как минимум гражданской войны в Сирии, как выходцев из Средней Азии, так и, возможно, кавказцев и арабов. Важным фактором возможной дестабилизации данного региона является начавшийся процесс вывода контингентов НАТО из Афганистана, который должен завершиться практически полным выводом в 2014г. Это, скорее всего, приведет к образованию вакуума власти, который, по крайней мере, частично будет заполнен экстремистскими организациями, в том числе и Исламским движением Узбекистана в северных афганских провинциях.
Можно предположить, что при адекватной стратегии и должном внешнем финансировании исламисты будут способны свергнуть рыхлые авторитарные режимы Средней Азии при наличии необходимого уровня социальной напряженности в обществе. Причем в отличии от Сирии вооруженные силы государств данного региона не обладают ни значительной численностью, ни обширными запасами исправного тяжелого вооружения. Единственная их реальная надежда это Вооруженные Силы Российской Федерации, но и для последней противодействие подобной технологии восстания представляет определенные трудности, особенно если реакция на нее запоздает.
Целуйко В.А.
Часть 2.
Авиация.
К началу гражданской войны Сирийская арабская армия располагала многочисленными ВВС с обширным парком ударной авиации и вертолетов. К их недостаткам можно отнести: наличие большого числа устаревших и изношенных самолетов, нехватку высокоточных средств поражения и их носителей, недостаточный налет экипажей в довоенный период. Тем не менее, в условиях слабости ПВО повстанцев даже с учетом данных факторов авиация оказывает определенное, хотя и не решающее влияние на ход и исход боевых действий на земле. Однако даже недостаточно дальнобойные ЗПУ и МЗА (преимущественно Зу-23) повстанцев снижают эффективность сирийской авиации, заставляя ее зачастую работать со средних высот, особенно в сочетании с применением неуправляемых авиационных средств поражения и умеренным профессиональным уровнем экипажей. Еще большее влияние на тактику и эффективность авиаударов САА оказывает факт наличия у повстанцев ПЗРК, в том числе довольно современных российских и китайских.
Общее же число достоверно потерянных от огня ПВО летательных аппаратов довольно небольшое, в пределах 20 единиц. Причем наибольшие потери понесли различные модификации вертолета Ми-8, задействованные в снабжении сирийских гарнизонов. Сопоставимы с ними потери ВВС Сирии в результате захвата авиабаз Мардж-ас-Султан и Афис (вертолетные) и Джирах (с УТС Л-39).
Наиболее чувствительные потери в военной технике на данный момент САА понесла в многоцелевых вертолетах Ми-8 в результате поражения средствами ПВО повстанцев и, особенно, из-за захвата повстанцами вертолетных авиабаз Мардж-ас-Султан под Дамаском и Афис (Тафтаназ) вблизи Идлиба. Причем в последнем случае в руки повстанцев попало значительное количество вертолетов с той или иной степенью повреждений. Хотя часть потерянного на данных авиабазах парка вертолетов представляла собой уже выведенные из состава ВВС изношенные машины, туда вошли и машины с устранимыми в иных условиях поломками и повреждениями. Более того, даже при невозможности их возвращения в строй данные вертолеты могли стать донорами запасных частей для летающей части парка. В связи с данной ситуацией также необходимо упомянуть многомесячную осаду повстанцами вертолетной авиабазы Минах (Менг) к северо-западу от Алеппо, включающую периодические обстрелы территории базы из тяжелого вооружения, вплоть до 130-мм пушки М-46 прямой наводкой. Причем, в отличии от многих авиабаз реактивной боевой авиации Сирии, оборудованных железобетонными укрытиями (ЖБУ), вертолеты из-за большой длины лопастей несущих винтов вынуждены располагаться открыто, потому гораздо более уязвимы к поражению артиллерийскими осколками. Скорее всего не будет ошибкой предположение, что существенная часть авиапарка базы Минах уже находится в нелетном состоянии.
Сокращение числа исправных вертолетов Ми-8 в сочетании с потерей одних вертолетных площадок и уязвимостью других, существенно осложняет снабжение изолированных гарнизонов САА, эвакуацию раненных, замену военнослужащих гарнизона и общую их эвакуацию в случае угрозы захвата объекта повстанцами. Такая ситуация безусловно не может не сказаться на устойчивости таких гарнизонов. Более того, распыление оставшегося парка Ми-8 для решения частных задач оставляет командование лоялистов без такого важного рычага влияния на ситуацию как крупный тактический вертолетный десант.
Проблему с наличным парком Ми-8 можно выделить как одну из самых критичных для САА в данных условиях. Ее острота могла бы быть уменьшена поставками из России и/или Ирана запасных частей к данным вертолетам для введения в строй хотя бы части неисправных машин и особенно поставками вертолетов этого типа в Сирию.
Кадровые проблемы ВВС САА можно обнаружить, глядя на список погибших в вылетах пилотов. Среди них подавляющую часть командиров экипажей составляют офицеры в звании полковник. Это может быть вызвано недостаточным уровнем подготовки молодых пилотов, что и вынуждает использовать преимущественно старших офицеров для выполнения вылетов. Вполне возможно, что именно нехватка квалифицированного персонала является одним из основных факторов ограничивающих интенсивность применения сирийской авиации.
Кустарное производство вооружения и боеприпасов повстанцами.
Отдельно стоит рассмотреть кустарное производство вооружения, военной техники и боеприпасов сторонниками ССА. Хотя многие образцы из ассортимента продукции повстанческого «ВПК» у кадровых военных развитых армий могут вызвать лишь улыбку, будет ошибочно игнорировать данный опыт, относя его к разряду курьезов. Действительно, данные образцы в общевойсковом бою с армией постсоветского типа, не говоря уже о современной западной армии, особой ценности не представляют и их срок жизни после первого выстрела или даже до него будет не высок. Но надо осознавать, что эта техника создается не для ведения общевойскового боя, а для ведения осад. Когда есть возможность обстреливать объект часами, днями или даже неделями без ответного огня, такие самодельные минометы, пусковые установки НАР, буксируемые и самоходные пушки на базе орудия БМП-1, то этот огонь рано или поздно поможет сломить сопротивление небольших гарнизонов правительственных войск на блокпостах и опорных пунктах.
Безусловно, при наличии пусть и единичных танков, БМП, САУ, гаубиц и пушек сделать это можно быстрее и проще, но на данный момент повстанцы не располагают ими в достаточном количестве (а также боеприпасами к этому вооружению и запасными частями в изобилии), чтобы воздействовать на все доступные позиции лоялистов. Потому повстанцы вынуждены активно маневрировать имеющимися образцами тяжелого вооружении и военной техники, и все равно их не хватает. Потому кустарные осадные огневые средства для многих повстанческих формирований особенно в блокированных населенных пунктах вполне важный элемент их арсенала. Причем важным фактором выживаемости подобных образцов (ровно как и трофейной бронетехники и особенно артиллерии) наряду с мерами маскировки и оборудованием позиций и укрытий для нее является низкая эффективность ВВС Сирии (в первую очередь боевых самолетов) по борьбе с точечными целями. При наличии у САА более адекватных таким задачам средств и персонала это могло бы ограничить применение осадного вооружения повстанцами. Однако из-за уязвимости штучных серийных образцов тяжелой техники у повстанцев роль кустарного производства могла еще более возрасти за счет более массового производства.
Как и во многих современных конфликтах в Сирии как повстанческие формирования, так и лоялисты активно устанавливали вооружение на автотранспорт. В первую очередь крупнокалиберные пулеметы, ЗПУ и МЗА. Причем часть автомобилей имела локальное бронирование (в первую очередь щитовое прикрытие стрелка). Интересно, что кроме полноприводных пикапов уже ставших традиционными шасси для установки вооружения, в Сирии для этих целей довольно массово использовали небольшие коммерческие грузовички, грузоподъемность которых превосходит таковую у пикапов, а относительно низкая проходимость компенсировалась их применением вдоль густой сети дорог с покрытием и на городских улицах. Причем лоялисты устанавливали на такие грузовики не только зенитный «джентльменский набор» до ЗУ-23 включительно, но и 37-мм зенитные орудия с локальной бронезащитой расчета.
Кроме производства кустарного оружия даже более важное значение имеет производство боеприпасов к нему и промышленным образцам вооружения. Ведь в условиях отсутствия масштабного и главное стабильного снабжения боеприпасами извне повстанцы могут рассчитывать только на трофеи (которые далеко не всегда можно получить, тем более малой кровью) или собственное производство. Особенно надо отметить полукустарное производство 120-мм минометных мин в Сирии. Снабжение пусть и ограниченным количеством боеприпасов этих грозных огневых средств позволяет повстанцам подвергать относительно эффективным (по сравнению с применением самодельных НАР) артобстрелам военные базы (включая авиационные), комплексы правительственных зданий, опорные пункты армии и ее блокпосты. Причем эффективность таких обстрелов повышается наличием «картонной» застройки в сирийских населенных пунктах с невысокими защитными свойствами зданий. Что же касается самодельных НАР, то ввиду их невысокой точности и кучности они могут эффективно поражать только обширные площадные и при этом слабо защищенные цели. Они реально служат больше элементом воздействия на моральное состояние гарнизонов военных баз и населения лояльных режиму населенных пунктов, а еще более средством поднятия боевого духа среди повстанцев.
Логика гражданской войны в Сирии.
Тактика вооруженной сирийской оппозиции во многом воспроизводит классическую партизанско-повстанческую тактику с постепенным распространением боевых действий на новые районы. Это вполне можно проиллюстрировать на примере распространения раковой опухоли. На начальном этапе сирийской гражданской войны население вышло на массовые акции протеста, воодушевленное свержением руководства Туниса и Египта. Эта фаза может быть названа появлением доброкачественной опухоли.
Однако жесткое силовое подавление режимом Башара Асада этих акций быстро трансформировали их в вооруженное противостояние между частью сирийского общества (клетки, мутировавшие из крестьян, студентов, лавочников в боевиков) и силовыми структурами этой иммунной системой государства. Таким образом, произошло перерождение доброкачественной опухоли в злокачественную.
Ввиду специфического набора объективных и субъективных причин в разных регионах государства этот процесс развивался по разному и трансформация в вооруженное сопротивление на начальном этапе произошла лишь в ряде населенных пунктов, а его масштабы носили местный локализованный характер. То есть заболевание находилось в первой стадии. На данном этапе, пока число боевиков было небольшим, а уровень их организованности, обученности и вооружения невысоким, иммунной системе Сирии удалось ликвидировать ряд очагов сопротивления, сократить и локализовать оставшиеся.
Однако полностью опухоль победить не удалось, что не замедлило сказаться. Там, где сопротивление не было подавлено и загнано в подполье оно продолжало тлеть, распространяясь на близлежащие населенные пункты, преимущественно небольшие, особенно в сложной для сирийской армии местности. Более того, повстанцы начали захватывать мелкие блокпосты и базы сирийской армии. Таким образом, заболевание перешло во вторую стадию – раковые клетки проникли в лимфатические узлы. Не способность иммунной системы полностью уничтожить опухоль была обусловлена ограниченностью ее возможностей и в целом рыхлостью сирийского государства, где ряд проблем долгие годы консервировался.
Важным фактором на первых двух этапах стало перемещение значительной части беженцев, а вместе с ними реальных и потенциальных боевиков, за пределы Сирии, то есть за пределы досягаемости иммунной системы. Во многих вооруженных конфликтах ХХ-ХХIвеков, особенно в Африке, лагеря беженцев на территории сопредельных государств стали настоящими заповедниками для вооруженной оппозиции. Да и Советский Союз столкнулся с данной проблемой в Афганистане, когда беженцы из этого государства в Пакистане и Иране стали практически неиссякаемым ресурсом живой силы для моджахедов, тем более что там они имели возможность получить необходимые знания и навыки и лагерях подготовки.
Попав в «тепличные» условия, сирийские боевики сумели лучше организоваться и вооружиться с внешней помощью, а также усилиться иностранными кадрами. Что позволило им начать проникновение на территорию Сирии с территории сопредельных государств. Воспрепятствовать этому сирийская иммунная система не смогла. В итоге опухолевые клетки стали распространятся на все новых территориях, преимущественно пограничных, распыляя и без того ограниченные силы сирийских военных, полиции и алавитского ополчения и образуя местные метастазы. Болезнь перешла в третью стадию.
По мере истощения сирийской иммунной системы из-за боевых потерь и износа техники, при более ограниченных по сравнению с повстанцами людских ресурсах началась трансформация заболевания в четвертую стадию. Кроме уже пораженных органов (населенных пунктов и горных массивов под повстанческим контролем) стали появляться метастазы в жизненно важных органах, отдаленных от изначальных очагов заболевания. Началом нового этапа можно считать летнее наступление 2012г. боевиков в Дамаске и Алеппо, двух крупнейших городах Сирии. Хотя изначально власти подавили сопротивление в столице, боевикам удалось закрепиться в пригородах, что спустя полгода привело к перманентным боям на окраинах Дамаска и их распространением в пределах городской черты. В Алеппо боевикам удалось закрепиться и удержать за собой примерно половину города. Появившиеся метастазы начали расширяться на окрестные территории (пригороды, города-спутники, близлежащие села) увеличивая размеры каждого нового очага опухоли.
На практике четвертая стадия заболевания выражается в перемещениях сил боевиков преимущественно на гражданской автомобильной технике с некоторым количеством трофейной бронетехники к новым объектам. Кроме живой силы туда привозятся и необходимые для войны материальные средства, что позволяет вооружить до этого латентных местных противников режима. Это ставит сирийские гарнизоны перед сложным выбором. Если раньше населенный пункт хотя бы внешне был относительно спокоен и требовал для поддержания этого спокойствия умеренных сил, то после прибытия опухольных клеток в новый орган и роста их числа на местной почве ситуация резко меняется. Приходится или выделять дополнительные силы для восстановления положения или хотя бы локализации метастаз, или эвакуировать свои силы, превращая оставленный город в инкубатор для роста и дальнейшего распространения опухоли. Если, отошедшие правительственные силы не способны предотвратить перемещение раковых клеток оттуда в новый орган, то ситуация повторяется и опять приходится делать такой сложный выбор.
Не состоятельность защитных свойств организма воспрепятствовать перемещению раковых клеток и образованию новых метастаз позволяет сделать неутешительный для Сирии прогноз по поводу исхода заболевания. Без радикального изменения нынешней ситуации представляется более чем вероятным демонтаж этого государства в его нынешнем виде и возникновение нового и, возможно, не одного на его территории. Более того, постасадовская Сирия вполне возможно может превратиться в большую раковую опухоль и вызвать появление метастаз в сопредельных государствах и даже на отдаленных территориях, включая территорию бывшего СССР. Также можно утверждать, что как и в случае раковой опухоли ее лечение с наибольшей вероятностью может быть успешным на ранних стадиях. Если же процесс зашел далеко, то успех маловероятен.
Возможное вмешательство НАТО в конфликт.
Что касается влияния возможного вмешательства в войну Вооруженных сил НАТО или отдельных его ведущих членов (США, Турции, Великобритании и Франции), то можно с высокой долей вероятности предположить, что оно значительно ускорит падение режима Б. Асада и реальных возможностей воспрепятствовать ему у САА нет. Даже если такое военное вмешательство будет носить ограниченный характер, преимущественно посредством ракетных и авиационных ударов.
Так, не смотря на то, что Сирии удалось сохранить свои наиболее современные ЗРК («Бук» и «Панцирь») и истребительную авиацию их эффективность в условиях частичного блокирования коммуникаций повстанческими засадами и осады ряда авиабаз, будет существенно ограничена. Более того, в ряде регионов на севере и востоке страны и отчасти в центре запада применение и тем более маневрирование современными мобильными ЗРК, не говоря уже о старых стационарных (или «квазистационарных») практически невозможно и не способно сколько-нибудь повлиять на действия авиации НАТО. Что же касается МЗА, ПЗРК и ЗРК ближнего действия, то опыт воздушных кампаний НАТО за последние 15 лет позволяет сделать вывод, что авиация агрессоров редко снижается в зону их поражения (не считая вертолетов), потому данные средства ПВО не смогут сыграть существенную роль в борьбе с ВВС Альянса.
Применение же сирийской истребительной авиации осложнено как из-за ее относительной малочисленностью, особенно это касается современных самолетов, и моральной устарелостью матчасти, а также в связи с осадой повстанцами части авиабаз и нарушения целостности радиолокационного поля над Сирией ввиду потери ряда РЛС. Также можно ожидать интенсификации «противоавиабазных» и «противопвошных» действий повстанцев в случае начала воздушной кампании НАТО против Сирии, что еще более осложнит жизнь ВВС и ПВО САА. Особенно если к таким действиям подключатся спецподразделения членов Альянса (например, вооруженные ПЗРК для засад на глиссаде авиабаз и ПТРК для поражения элементов ЗРК, не говоря уже о наведении авиации на вскрытые цели).
Активность авиации НАТО может обернуться быстрым падением ряда сирийских гарнизонов на севере и востоке страны, которые окажутся полностью отрезанными от снабжения и под воздействием на их позиции, включая укрепленные, авиационных средств поражения Альянса. Это безусловно еще более ухудшит положение Б. Асада даже в районах более плотного контроля и концентрации основных сил и средств САА, как ввиду высвобождения сил повстанцев с периферии, так и возможной деморализацией лоялистов на фоне военных поражений и резко изменившегося соотношения сил. В том числе и из-за ограничений на применение тяжелого вооружения САА в условиях господства НАТО в воздухе.
Выводы.
Гражданская война в Сирии поучительна во многих отношениях. Она продемонстрировала, что режим с узкой социальной базой довольно неустойчив в случае народного восстания поддержанного извне не смотря на наличие развитого карательного аппарата, внешней помощи, обширных запасов тяжелого вооружения и решимости его применять при условии, что социальный протест не удалось подавить в зародыше. Если уличные акции протеста все-таки переросли в вооруженные столкновения, то именно людской фактор начинает играть определяющую роль. Причем ввиду развития в мире процессов урбанизации и субурбанизации регулярной армии тяжело реализовать свое тотальное техническое превосходство и реализация такого превосходства зачастую сопровождается массовыми жертвами среди мирного населения, что множит число противников режима и вредит ему на международной арене.
Важным моментом для правительственных сил становится локализация вооруженного сопротивления. Если это не удается, то очаги восстания появляются на ранее спокойных территориях, распыляя силы лоялистов и заставляя их эвакуировать свои гарнизоны. Причем важное значение имеет не столько количество прибывших в населенный пункт повстанцев, но даже в большей степени количество симпатизирующих из числа местного населения, которых можно вооружить на месте. В условиях же сомнительной лояльности населения определяющим фактором становится количество оружия и боеприпасов, привезенных в населенный пункт извне и захваченных прибывшими боевиками на месте.
Если локализовать распространение восстания не удается, то критичным становится трезвый взгляд на ситуацию со стороны правительства. В противном случае оно рискует или понести невосполнимые потери пытаясь удержать удаленные позиции в невыгодных условиях и как результат потерпеть поражение в узловых точках, или наоборот, поспешной эвакуацией своих удаленных гарнизонов передать противнику новые людские и материальные ресурсы в том числе за счет оставленного военного имущества. Последнее служит для сирийских повстанцев серьезным фактором подпитки и наращивания их усилий. Вызывает недоумение отсутствие системного уничтожения и минирования оставляемого имущества сирийскими военными.
Хотя гражданская война в Сирии пока далека от завершения (при отсутствии форс-мажоров) можно с уверенностью сказать, что разрушение сирийской экономики, инфраструктуры, межгрупповых отношений отбросили это государство в развитии на многие годы и вне зависимости от исхода конфликта на его территории накопилась многочисленная группа лиц не имеющих перспектив в мирной жизни, потому способных пополнить ряды экстремистов за пределами Сирии. Причем это касается не только повстанцев, но и лоялистов в случае их поражения. Можно предположить, что, по крайней мере, часть из них найдет прибежище у ливанской «Хизбаллах» и иракских радикальных шиитов. Так вполне вероятна дестабилизация ситуации в Ливане и Ираке, причем в Ливане этот процесс уже начался. Особую тревогу вызывает участие в боевых действиях в Сирии исламского интернационала (причем на обеих сторонах) и особенно выходцев с постсоветского пространства или соответствующих диаспор.
Представляют практический интерес перспективы воспроизводства сирийской технологии восстания на территории постсоветской Средней Азии, особенно в случае участия в данном процессе боевиков с опытом как минимум гражданской войны в Сирии, как выходцев из Средней Азии, так и, возможно, кавказцев и арабов. Важным фактором возможной дестабилизации данного региона является начавшийся процесс вывода контингентов НАТО из Афганистана, который должен завершиться практически полным выводом в 2014г. Это, скорее всего, приведет к образованию вакуума власти, который, по крайней мере, частично будет заполнен экстремистскими организациями, в том числе и Исламским движением Узбекистана в северных афганских провинциях.
Можно предположить, что при адекватной стратегии и должном внешнем финансировании исламисты будут способны свергнуть рыхлые авторитарные режимы Средней Азии при наличии необходимого уровня социальной напряженности в обществе. Причем в отличии от Сирии вооруженные силы государств данного региона не обладают ни значительной численностью, ни обширными запасами исправного тяжелого вооружения. Единственная их реальная надежда это Вооруженные Силы Российской Федерации, но и для последней противодействие подобной технологии восстания представляет определенные трудности, особенно если реакция на нее запоздает.