Опубликованный 11 июня 2015 года Министерством иностранных дел России "Комментарий Департамента информации и печати МИД России по докладу Госдепартамента США о соблюдении соглашений и обязательств в области контроля над вооружениями, нераспространения и разоружения",излагающий официальную российскую точку зрения на разногласия с Соединенными Штатами в области контроля над вооружениями и нераспространения.
Комментарий МИД России является ответом на соответствующий докладГосударственного департамента США.
Вооруженный ударный беспилотный летательный аппарат большой дальности полета General Atomics MQ-9 Reaper ВВС США. По мнению российской стороны, ударные БЛА с большой дальностью полета подпадают под содержащееся в советско-американском Договоре о ракетах средней и меньшей дальности 1987 года определение крылатых ракет наземного базирования, и создание и развертывание этих БЛА американцами является прямым нарушением данного Договора (с) General Atomics
1159-11-06-2015
5 июня Госдепартамент США опубликовал доклад «О соблюдении международных соглашений в области контроля над вооружениями, нераспространения и разоружения за 2014 год». Помимо информации о выполнении США собственных договорных обязательств в документе содержатся оценки соблюдения международных соглашений другими государствами. В частности, сформулирован ряд претензий к Российской Федерации в связи с якобы имевшими место нарушениями наших обязательств по некоторым международным договорам.
5 июня Госдепартамент США опубликовал доклад «О соблюдении международных соглашений в области контроля над вооружениями, нераспространения и разоружения за 2014 год». Помимо информации о выполнении США собственных договорных обязательств в документе содержатся оценки соблюдения международных соглашений другими государствами. В частности, сформулирован ряд претензий к Российской Федерации в связи с якобы имевшими место нарушениями наших обязательств по некоторым международным договорам.
Отмечаем, что США продолжают выступать в роли верховного «сертификатора», присвоившего себе право ежегодно выставлять «баллы» остальным государствам за «прилежание» при выполнении своих договорных и конвенционных обязательств в области контроля над вооружениями, разоружения и нераспространения (КВРН).
Очевидно, что подобные документы призваны обслуживать, прежде всего, политические интересы Вашингтона. В этой связи они неизменно отличаются откровенным субъективизмом, предвзятостью, тенденциозностью. Для них характерно изобилие домыслов, преувеличений, натяжек, ложных посылов и искажений. С учетом этих признаков доклад 2015 года, как, собственно говоря, и предыдущие аналогичные документы, вряд ли можно назвать серьезным документом, отражающим действительное положение дел в сфере нераспространения и контроля над вооружениями.
Особо отмечаем, что США не преминули воспользоваться публикацией доклада для обвинения России в «оккупации» и «попытке аннексии» Крыма, а также в «провокациях против Украины» в нарушение наших обязательств в рамках ОБСЕ, в т.ч. по Венскому документу 2011 года. Подобная постановка вопроса в корне противоречит действительности и ставит все с ног на голову.
Возвращение Крыма в состав Российской Федерации произошло в полном соответствии с действующим международным правом в результате свободного волеизъявления жителей полуострова, в ходе которого более 96% из них высказались за воссоединение с Россией.
Что касается обвинений России в якобы продолжающихся провокациях против Украины в целом, то подобные заявления не имеют под собой никаких оснований и лишь отвлекают международное сообщество от понимания истинных причин украинского кризиса. Их тем более странно выслушивать от государства, которое, постоянно декларируя свою приверженность поддержанию и укреплению международного мира и безопасности, за последние несколько лет приложило руку к крайне разрушительной дестабилизации обстановки, как на той же Украине, так и в других регионах.
Выдвигая голословные обвинения, США, в отличие от России, не только не предпринимают каких-либо реальных усилий по урегулированию украинского кризиса и предотвращению гуманитарной катастрофы в Луганской и Донецкой областях, но и, по существу, подталкивают нынешние киевские власти к продолжению братоубийственного внутригосударственного конфликта.
В докладе Госдепартамента вновь воспроизведены голословные обвинения в адрес России в несоблюдении Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД). По сути, из американского доклада следует, что в 2014 г. наша страна имела, производила и испытывала крылатые ракеты наземного базирования дальностью от 500 до 5500 км, а также пусковые установки для таких ракет.
Данное утверждение полностью не соответствует действительности. Не случайно американская сторона не может привести в поддержку своих обвинений никаких конкретных фактов и лишь ссылается на некие «надежные закрытые источники», проверить достоверность которых по определению невозможно.
Складывается впечатление, что главная цель развернутой США пропагандистской кампании в связи с ДРСМД – стремление дискредитировать российскую сторону и одновременно отвлечь внимание от действий самих США, чрезвычайно вольно трактующих положения Договора в случаях, когда они препятствуют созданию важных для Вашингтона систем вооружений.
Так, серьезную озабоченность в контексте ДРСМД вызывают планы США по размещению на базах ПРО в Румынии и Польше установок вертикального пуска ракет, способных, по нашим оценкам, запускать как противоракеты «Стандарт-3», так и крылатые ракеты средней дальности «Томагавк». Такое развертывание станет прямым нарушением ДРСМД.
Вопросы возникают и в связи с использованием США при испытаниях ПРО ракет-мишеней, сходных по характеристикам с ракетами средней и меньшей дальности. Есть основания полагать, что под видом таких испытаний в США может отрабатываться ряд аспектов производства и боевого применения запрещенных баллистических ракет.
Обращаем также внимание на то, что выпускаемые в США уже много лет ударные беспилотные летательные аппараты подпадают под содержащееся в Договоре определение крылатых ракет наземного базирования, в том числе с учетом уточнения понимания термина «средство доставки оружия», оформленного обменными нотами правительств СССР и США от 12 мая 1988 года.
Мы неоднократно призывали США провести предметный экспертный разговор по вопросам, связанным с выполнением сторонами Договора о РСМД. Американская сторона, однако, явно предпочитает действовать методами «мегафонной дипломатии». Видим в этом прежде всего свидетельство слабости американских позиций, неуверенности в собственных аргументах, особенно когда в споре используются не домыслы, а реальные факты.
Обратили внимание на заявления представителей Пентагона о том, что в США изучают варианты военного реагирования на российские «нарушения», вплоть до потенциального развертывания вблизи наших границ запрещенных ДРСМД ракет средней и меньшей дальности. Понятно, что подобные действия означали бы полное разрушение американской стороной режима Договора со всеми вытекающими из этого последствиями.
Призываем США обеспечить полное выполнение ДРСМД, не ставить под угрозу жизнеспособность этого документа.
Возникают вопросы в отношении подхода США к выполнению положений Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Практикуемые США и их союзниками по НАТО так называемые совместные ядерные миссии являются серьезным нарушением данного Договора. Как известно, Статья I ДНЯО запрещает ядерным странам передавать кому бы то ни было контроль над ядерным оружием или другими ядерными взрывными устройствами ни прямо, ни косвенно. Мы неоднократно обращали внимание наших американских коллег, что участие европейских неядерных стран-членов североатлантического альянса в совместном ядерном планировании и отработке навыков использования ядерного оружия с задействованием самолетов-носителей, их экипажей, инфраструктуры аэродромов и наземных служб обеспечения указанных государств прямо противоречит духу и букве ДНЯО. Однако США упорно проводят прежнюю линию.
Считаем, что у данной проблемы может быть только одно решение – возврат всего нестратегического ядерного оружия США на национальную территорию и установление запрета на его размещение за рубежом, ликвидация соответствующей инфраструктуры, позволяющей обеспечить быстрое развертывание этого оружия, а также отказ от проведения тренировок (учений), связанных с вопросами подготовки и применения ядерного оружия личным составом вооруженных сил государств, не обладающих такими вооружениями.
Немалую озабоченность вызывает упорный отказ США от участия в выработке международных договоренностей по предотвращению размещения оружия в космосе. Вашингтон продолжает ориентироваться в этом вопросе на свои национальные концептуальные установки. Последние, в частности, предусматривают возможность применения превентивных силовых мер даже в случае лишь предполагаемых враждебных действий со стороны других государств, что само по себе противоречит нормам международного права. Например, в документе объединенного Комитета начальников штабов вооруженных сил США JP 3-14 «Космические операции» в отношении космического потенциала противника допускаются «превентивные меры дипломатического, информационного, военного и экономического характера».
Такие допущения самым очевидным образом перекликаются с проектом кодекса поведения в космосе (КПК), который с 2012 года так рьяно поддерживают США. В частности, речь о положениях проекта КПК, дающих право одному государству на несанкционированные, надъюрисдикционные односторонние силовые действия в отношении космических аппаратов других государств.
Очевидно, что подобные доктринальные установки и поддерживаемые США инициативы при неизменном стремлении американской администрации сохранить полную «свободу рук» в космосе вряд ли могут рассматриваться как способствующие международным усилиям по обеспечению равной и неделимой безопасности для всех и поддержанию глобальной стабильности.
Декларируемой США приверженности целям укрепления режима нераспространения ядерного оружия явно не соответствует их непоследовательная позиция в отношении Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Несмотря на неоднократные заявления о намерении ратифицировать этот Договор и добиваться его скорейшего вступления в силу, конкретных практических шагов в этом направлении так и не предпринято. Не выдерживает критики аргументация Вашингтона о том, что в США пока не сложились благоприятные условия для ратификации ДВЗЯИ. Учитывая, что во многом с оглядкой на США в вопросе о присоединении к ДВЗЯИ ведут себя остающиеся страны, чья ратификация необходима для вступления Договора в силу, «застойная» позиция Вашингтона становится главным препятствием на пути превращения ДВЗЯИ в действующий международно-правовой инструмент.
Обращаем внимание и на то, что США так и не ратифицировали ключевые международно-правовые инструменты в области физической ядерной безопасности – Поправку 2005 года к Конвенции о физической защите ядерного материала и Международную конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма. В то же время Вашингтон пытается брать на себя роль основного и привилегированного «игрока» в данной области. Считаем, что от страны с такими лидерскими «амбициями» в сфере ФЯБ мы вправе ожидать более ответственного подхода. Хотелось бы надеяться, что США все-таки смогут продемонстрировать его на практике, ратифицировав упомянутые документы.
С сожалением констатируем, что США, вместо того чтобы конструктивно участвовать в усилиях мирового сообщества по укреплению Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО), давно избрали тактику распространения провокационных домыслов и инсинуаций в отношении других государств по вопросам, имеющим отношение к данной Конвенции. Делается это, видимо, для прикрытия собственного неблаговидного послужного списка в части, касающейся соблюдения КБТО.
Взять хотя бы скандал вокруг новых случаев рассылки спор сибирской язвы – потенциального агента биологического оружия. Как и в 2001 году, когда подобное уже имело место, и на этот раз источником смертельной заразы стали военно-биологические объекты Пентагона: тогда – Медицинский НИИ инфекционных болезней сухопутных войск США (Форт-Детрик, шт. Мэриленд), сейчас – лаборатория им. Л.Саломона, Дагуэйский испытательный полигон сухопутных войск США (шт. Юта). В результате рассылки спор сибирской язвы из лаборатории им. Л.Саломона повышенному риску распространения особо опасной инфекции было подвергнуто население не только США, но и других стран: Канады, Австралии. Особую обеспокоенность вызывает отправка бактерий на военный объект США в третьей стране – авиабазу «Осан» в Южной Корее.
Глубокую озабоченность вызывает деятельность Пентагона по размещению своих медико-биологических лабораторий в непосредственной близости от российских границ. Наиболее показателен в этом плане т.н. «Исследовательский центр общественного здравоохранения им Р.Лугара» в пригороде Тбилиси – лаборатория высокого уровня биологической изоляции. Под ее крышей прочно «прописалось» медицинское исследовательское подразделение сухопутных войск США, являющееся филиалом Исследовательского института сухопутных войск США им.У.Рида. Американские и грузинские власти предпринимают усилия по сокрытию истинного содержания и направленности деятельности этого воинского подразделения армии США, занимающегося изучением особо опасных инфекционных болезней. Пентагон старается внедрить такие же закамуфлированные военные медико-биологические объекты и в другие государства на пространстве СНГ.
Вопросы возникают и в связи с использованием США при испытаниях ПРО ракет-мишеней, сходных по характеристикам с ракетами средней и меньшей дальности. Есть основания полагать, что под видом таких испытаний в США может отрабатываться ряд аспектов производства и боевого применения запрещенных баллистических ракет.
Обращаем также внимание на то, что выпускаемые в США уже много лет ударные беспилотные летательные аппараты подпадают под содержащееся в Договоре определение крылатых ракет наземного базирования, в том числе с учетом уточнения понимания термина «средство доставки оружия», оформленного обменными нотами правительств СССР и США от 12 мая 1988 года.
Мы неоднократно призывали США провести предметный экспертный разговор по вопросам, связанным с выполнением сторонами Договора о РСМД. Американская сторона, однако, явно предпочитает действовать методами «мегафонной дипломатии». Видим в этом прежде всего свидетельство слабости американских позиций, неуверенности в собственных аргументах, особенно когда в споре используются не домыслы, а реальные факты.
Обратили внимание на заявления представителей Пентагона о том, что в США изучают варианты военного реагирования на российские «нарушения», вплоть до потенциального развертывания вблизи наших границ запрещенных ДРСМД ракет средней и меньшей дальности. Понятно, что подобные действия означали бы полное разрушение американской стороной режима Договора со всеми вытекающими из этого последствиями.
Призываем США обеспечить полное выполнение ДРСМД, не ставить под угрозу жизнеспособность этого документа.
Возникают вопросы в отношении подхода США к выполнению положений Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Практикуемые США и их союзниками по НАТО так называемые совместные ядерные миссии являются серьезным нарушением данного Договора. Как известно, Статья I ДНЯО запрещает ядерным странам передавать кому бы то ни было контроль над ядерным оружием или другими ядерными взрывными устройствами ни прямо, ни косвенно. Мы неоднократно обращали внимание наших американских коллег, что участие европейских неядерных стран-членов североатлантического альянса в совместном ядерном планировании и отработке навыков использования ядерного оружия с задействованием самолетов-носителей, их экипажей, инфраструктуры аэродромов и наземных служб обеспечения указанных государств прямо противоречит духу и букве ДНЯО. Однако США упорно проводят прежнюю линию.
Считаем, что у данной проблемы может быть только одно решение – возврат всего нестратегического ядерного оружия США на национальную территорию и установление запрета на его размещение за рубежом, ликвидация соответствующей инфраструктуры, позволяющей обеспечить быстрое развертывание этого оружия, а также отказ от проведения тренировок (учений), связанных с вопросами подготовки и применения ядерного оружия личным составом вооруженных сил государств, не обладающих такими вооружениями.
Немалую озабоченность вызывает упорный отказ США от участия в выработке международных договоренностей по предотвращению размещения оружия в космосе. Вашингтон продолжает ориентироваться в этом вопросе на свои национальные концептуальные установки. Последние, в частности, предусматривают возможность применения превентивных силовых мер даже в случае лишь предполагаемых враждебных действий со стороны других государств, что само по себе противоречит нормам международного права. Например, в документе объединенного Комитета начальников штабов вооруженных сил США JP 3-14 «Космические операции» в отношении космического потенциала противника допускаются «превентивные меры дипломатического, информационного, военного и экономического характера».
Такие допущения самым очевидным образом перекликаются с проектом кодекса поведения в космосе (КПК), который с 2012 года так рьяно поддерживают США. В частности, речь о положениях проекта КПК, дающих право одному государству на несанкционированные, надъюрисдикционные односторонние силовые действия в отношении космических аппаратов других государств.
Очевидно, что подобные доктринальные установки и поддерживаемые США инициативы при неизменном стремлении американской администрации сохранить полную «свободу рук» в космосе вряд ли могут рассматриваться как способствующие международным усилиям по обеспечению равной и неделимой безопасности для всех и поддержанию глобальной стабильности.
Декларируемой США приверженности целям укрепления режима нераспространения ядерного оружия явно не соответствует их непоследовательная позиция в отношении Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). Несмотря на неоднократные заявления о намерении ратифицировать этот Договор и добиваться его скорейшего вступления в силу, конкретных практических шагов в этом направлении так и не предпринято. Не выдерживает критики аргументация Вашингтона о том, что в США пока не сложились благоприятные условия для ратификации ДВЗЯИ. Учитывая, что во многом с оглядкой на США в вопросе о присоединении к ДВЗЯИ ведут себя остающиеся страны, чья ратификация необходима для вступления Договора в силу, «застойная» позиция Вашингтона становится главным препятствием на пути превращения ДВЗЯИ в действующий международно-правовой инструмент.
Обращаем внимание и на то, что США так и не ратифицировали ключевые международно-правовые инструменты в области физической ядерной безопасности – Поправку 2005 года к Конвенции о физической защите ядерного материала и Международную конвенцию о борьбе с актами ядерного терроризма. В то же время Вашингтон пытается брать на себя роль основного и привилегированного «игрока» в данной области. Считаем, что от страны с такими лидерскими «амбициями» в сфере ФЯБ мы вправе ожидать более ответственного подхода. Хотелось бы надеяться, что США все-таки смогут продемонстрировать его на практике, ратифицировав упомянутые документы.
С сожалением констатируем, что США, вместо того чтобы конструктивно участвовать в усилиях мирового сообщества по укреплению Конвенции о запрещении биологического и токсинного оружия (КБТО), давно избрали тактику распространения провокационных домыслов и инсинуаций в отношении других государств по вопросам, имеющим отношение к данной Конвенции. Делается это, видимо, для прикрытия собственного неблаговидного послужного списка в части, касающейся соблюдения КБТО.
Взять хотя бы скандал вокруг новых случаев рассылки спор сибирской язвы – потенциального агента биологического оружия. Как и в 2001 году, когда подобное уже имело место, и на этот раз источником смертельной заразы стали военно-биологические объекты Пентагона: тогда – Медицинский НИИ инфекционных болезней сухопутных войск США (Форт-Детрик, шт. Мэриленд), сейчас – лаборатория им. Л.Саломона, Дагуэйский испытательный полигон сухопутных войск США (шт. Юта). В результате рассылки спор сибирской язвы из лаборатории им. Л.Саломона повышенному риску распространения особо опасной инфекции было подвергнуто население не только США, но и других стран: Канады, Австралии. Особую обеспокоенность вызывает отправка бактерий на военный объект США в третьей стране – авиабазу «Осан» в Южной Корее.
Глубокую озабоченность вызывает деятельность Пентагона по размещению своих медико-биологических лабораторий в непосредственной близости от российских границ. Наиболее показателен в этом плане т.н. «Исследовательский центр общественного здравоохранения им Р.Лугара» в пригороде Тбилиси – лаборатория высокого уровня биологической изоляции. Под ее крышей прочно «прописалось» медицинское исследовательское подразделение сухопутных войск США, являющееся филиалом Исследовательского института сухопутных войск США им.У.Рида. Американские и грузинские власти предпринимают усилия по сокрытию истинного содержания и направленности деятельности этого воинского подразделения армии США, занимающегося изучением особо опасных инфекционных болезней. Пентагон старается внедрить такие же закамуфлированные военные медико-биологические объекты и в другие государства на пространстве СНГ.
Эта вызывающая озабоченность деятельность Пентагона в областях, имеющих непосредственное отношение к КБТО, ведется на фоне очевидной незаинтересованности администрации США в укреплении данной Конвенции как инструмента коллективной безопасности. Известно, что США в 2001 г. в одностороннем порядке сорвали многосторонние переговоры в Женеве по разработке верификационного механизма КБТО и с тех пор всячески препятствуют их возобновлению. Под откос были пущены десятилетние усилия международного сообщества по укреплению Конвенции.
Не могли не обратить внимание на то, что в докладе Госдепартамента повторяется ставший уже дежурным тезис о том, что США «не могут сертифицировать» полноту российских объявлений об объеме запасов отравляющих веществ, количестве бывших объектов по производству химоружия и мощностях по его производству с подтекстом о, дескать, неполном соблюдении Россией Конвенции о запрещении химического оружия (КЗХО).
В этой связи напоминаем, что вопросы выполнения обязательств по КЗХО относятся к исключительной сфере компетенции авторитетной международной Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), лауреату Нобелевской премии мира. Вашингтону вряд ли следует брать на себя в этом деле функции ОЗХО, тем более, что у самой Организации никогда не возникало претензий в отношении полноты представленной Российской Федерацией информации.
Указываемые мнимые пробелы с выполнением обязательств другими странами, очевидно, призваны затушевать собственные упущения и нарушения Вашингтона. В частности, известны факты, когда в ходе пребывания в Ираке возглавляемые США силы стран НАТО без какого-либо международного контроля со стороны ОЗХО и согласования с ней, пренебрегая требованиями безопасности, уничтожали попавшие в их распоряжение иракские боеприпасы с химоружием, чем был нанесен ущерб экологии Ирака и причинен существенный вред здоровью задействованных военнослужащих.
Заявляя о затягивании в прошлом году Сирией процесса вывоза со своей территории химического оружия, который осуществлялся в сложнейших условиях внутреннего вооруженного конфликта, составители доклада почему-то «забывают» о проволочках с уничтожением на территории США (на предприятии «Веолия») вывезенного из Сирии химоружия, вследствие чего срок ликвидации которого недавно был сдвинут до ноября с.г.
Что касается Договора об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), то возвращаться к этой теме смысла не видим.
удьбу данного Договора предопределили действия США и их союзников, которые пытались, долго и упрямо, продвигать собственные геополитические интересы с использованием инструментария в сфере контроля над обычными вооружёнными силами в Европе.
Если серьезно вести речь о перспективе согласования новой договорённости на замену ДОВСЕ, основанной на балансе интересов всех государств-участников, включая Россию, важнейшей предпосылкой к этому должен стать отказ США и других стран НАТО от данного дискредитировавшего себя подхода.
Как и в прошлом году, значительная часть доклада Госдепартамента посвящена претензиям США к выполнению другими государствами Договора по открытому небу (ДОН).
В этой связи относительно якобы ограничения Россией использования её воздушного пространства вновь разъясняем, что сохранение ограничения по высоте на пролёты воздушных судов над московской и чеченской запретными зонами обусловлено требованиями обеспечения безопасности полётов.
Ограничение максимальной дальности полёта над Калининградской областью введено в соответствии с положениями ДОН и решением Консультативной комиссии по открытому небу (ККОН). Данный порядок обеспечивает такую же эффективность наблюдения, как и при полётах над остальной частью территории Российской Федерации и над территориями сопредельных государств (Польша, Литва, Латвия, Эстония).
Ограничения для полётов ДОН близ границ с Абхазией и Южной Осетией введены в соответствии с Договором, предусматривающим, что наблюдательные полёты проводятся не ближе 10 км от границы государства, не являющегося его участником. Государства Абхазия и Южная Осетия не входят в ДОН.
Еще одна американская претензия – отказ от предоставления приоритетного статуса полётов открытого неба. Напоминаем, что в соответствии с Договором наблюдательные полёты имеют приоритет только по отношению к любым регулярным полётам, т.е. полётам авиакомпаний по расписанию.
Удивляет настойчивость США в попытке дискредитировать действия Российской Федерации по закрытию аэродромов в национальные праздники. Другие участники ДОН широко используют такую практику.
Российская Федерация неоднократно обращала внимание американской стороны на необходимость определения процедур наблюдения владений и территорий, расположенных вне континентальной части страны. К сожалению, ни на один российский запрос ответы – даже промежуточные – не поступили. Неурегулированность этого вопроса оставляет часть США вне наблюдения, что является серьёзным нарушением ДОН.
В связи с запросами ряда государств-участников по Статье III Венского документа относительно «необычной военной деятельности» в 2014 году Россия неоднократно и недвусмысленно отвечала, что не ведёт какой-либо необычной или незапланированной деятельности военных сил, существенной в военном отношении, о которой требуется предоставлять информацию в соответствии с Венским документом. Мы не раз указывали на то, что повседневная деятельность российских войск на национальной территории Российской Федерации не угрожает безопасности государств-участников ОБСЕ. Ни одно государство, просившее разъяснений в рамках Статьи III Венского документа, не смогло предоставить свидетельств «необычной военной деятельности» России. Проведённые инспекции также не зафиксировали существенной в военном отношении деятельности вооружённых сил.
Вынуждены констатировать, что игнорирование результатов инспекций наносит огромный ущерб режиму мер доверия в области безопасности (МДБ). Получается, что режим МДБ по Венскому документу работает только при «хорошей погоде», поскольку в условиях кризиса его используют не по назначению, а для демонстрации поддержки одной стороны и оказания политического давления на другую.
Вывод по содержанию доклада Госдепартамента один: США по-прежнему предпочитают информационно-пропагандистский подход вдумчивому, обстоятельному и предметному обсуждению проблем, возникающих в связи с осуществлением государствами своих обязательств в области КВРН. Опыт двусторонних контактов с американскими коллегами по этим вопросам подсказывает, что выбранная Вашингтоном линия продиктована слабостью имеющейся у него доказательной базы в поддержку выдвигаемых им обвинений в якобы допускаемых нарушениях, а также отторжением действительно необходимой кропотливой работы в специализированных форматах с участием всех заинтересованных государств.
Российская сторона, как и ранее, к такой работе готова.
11 июня 2015 года