В
шестом номережурнала "
Экспорт вооружений" за 2019 год была опубликована статья
Дмитрия Стефановича "
Достратегический" экспорт и режим контроля за ракетной технологией". Наш блог публикует ее полный вариант.
В настоящее время продолжается стремительное изменение ландшафта военно-технического и военно-политического сотрудничества, в связи с чем периодически встречаются тезисы о необходимости расширения номенклатуры российского экспорта вооружений, в том числе в направлении выхода из Режима контроля за ракетными технологиями (РКРТ) с последующим выводом на рынок ракетных систем большей дальности. Представляется весьма целесообразным проанализировать подходы к реальному функционированию РКРТ, а также рассмотреть варианты действий со стороны России.
РКРТ как инструмент
Ключевая задача РКРТ, которая в очередной раз была подчеркнута в заявлении по итогам 32-го Пленарного заседания (7-11 октября, 2019 г.), заключается в предупреждении распространения средств доставки оружия массового уничтожения (ядерного, химического и биологического). Представляется, что этот акцент крайне важен при рассмотрении взаимосвязи РКРТ и реальных вопросов экспорта вооружений .
Не вдаваясь в детальный пересказ ключевых документов РКРТ, отметим ключевые элемент данного режима.
•Ключевая граница для попадание ракетных систем (а также иных беспилотных аппаратов) в сферу ведения РКРТ сформулирована как возможность доставки полезной нагрузки массой не менее 500 кг на дальность не менее 300 км;
•Контроль ведется в двух «Категориях», в «Категорию I» входят готовые изделия, ключевые подсистемы и средства производства с вышеуказанными характеристиками, в Категорию II – специализированные материалы, топлива, технологии и отдельные подсистемы, а также цельные изделия с дальностью свыше 300 км и не включенные в Категорию I;
•Для Категории I «по умолчанию» предполагается запрет на экспорт, для Категории II – более гибкий подход, объясняемый возможностью гражданского применения соответствующих вещей;
•Предполагается, что членство в РКРТ никоим образом не ведет к смягчению ограничений, указанных выше, то есть обмен ракетами и технологиями между членами РКРТ идет по тем же правилам, что и с «внешним миром»;
•Ни одна страна-участник РКРТ не может ветировать чужой экспорт, однако, законодательство США предусматривает возможность национальных санкций против нарушителей.
На сегодняшний день в РКРТ входит 35 стран; кроме того, ряд государств добровольно взяли на себя обязательства следовать его положениям. Также следует подчеркнуть, что РКРТ, как и ряд иных многосторонних режимов, не обеспечивает тотального пресечения распространения ракетных технологий как таковых. Как представляется, корректной формулировкой будет акцент именно на контроле такого распространения, а также деятельности конечных пользователей, а для контроля, обмена лучшими практиками, управления «целевым использованием» .
В части целесообразности участия России в международных режимах экспортного контроля в целом обратимся к официальной позиции Федеральной службы по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК) Российской Федерации . Приведем ключевую формулировку полностью:
«Стратегически членство России в международных режимах экспортного контроля необходимо для обеспечения создания благоприятных условий для интеграции национальной экономики в систему международных экономических связей, установления равноправного и взаимовыгодного технологического обмена с промышленно развитыми странами. Это также дает возможность непосредственно влиять на формирование международных норм поведения на мировых рынках высоких технологий исходя из наших национальных интересов и приоритетов.»
Очевидно, тематика «обмена с развитыми странами» все еще остается актуальной, несмотря на процесс импортозамещения. При этом, конечно, появляются и новые источники тех или иных технологий и комплектующих, находящиеся за пределами международных режимов нераспространения и контроля.
Заслуживают внимания нарративы вокруг присоединения, например, Индии к РКРТ, состоявшегося летом 2016 г. Потенциальную пользу от присоединения к режиму (чему предшествовал весьма продолжительный и, местами, болезненный процесс) индийские журналисты видели по семи направлениям :
•сотрудничество в области ракетной техники космического назначения;
•экспорт российско-индийской ракеты BrahMos;
•закупки израильских противоракет семейства Arrow-2;
•закупки «тяжелых» БЛА;
•стимулирование программы «Make in India»;
•шаг в направлении Группы ядерных поставщиков (ГЯП);
•«моральная победа» над Китаем, не входящим в РКРТ и препятствующим включению Индии в ГЯП.
Следует отметить, что многие из перечисленных «плюсов» либо не реализованы до сих пор, либо вообще не имеют никакого отношения к РКРТ. Тематика возможных ограничений мирных космических программ со стороны РКРТ была одним из вопросов к его эффективности и в целом «полезности», изначально поставленных в том числе и Советским Союзом .
Что касается сверхзвуковой ракеты BrahMos, индийские обозреватели однозначно увязывают появлении ее версии увеличенной дальности (до 450 км) с присоединением к РКРТ. Отдельно отметим, что боевая часть этого изделия, по имеющимся данным, меньше «пороговых» 500 кг. При этом в соответствии с формулировками РКРТ «Полезная нагрузка» есть «общая масса, которая может быть перенесена или доставлена конкретными ракетой или атмосферным беспилотным летательным аппаратом (БЛА) и которая не используется для поддержания полета», то есть не только непосредственно боевая часть. Более того, конкретный перечень элементов, учитываемых в «полезной нагрузке», различается в зависимости от категории рассматриваемого изделия (баллистических ракет, космических ракет-носителей, крылатых ракет и т.д.) .
Пограничный экспорт
Особый интерес представляет случай немецкой крылатой ракеты воздушного базирования семейства KEPD-350, созданной компанией Taurus, совместным предприятием шведской группы Saab AB и MBDA Deutschland. Данная ракета по своей дальности в 500 км (и более при использовании более совершенного топлива) выходит за пределы ограничения в 300 км, установленного для Категории I в рамках РКРТ, однако с учетом веса проникающей боевой части MEPHISTO в 481 кг заявляется как подлежащая куда более мягкому «контролю» по Категории II . Ракета экспортирована в Испанию и Южную Корею, ни о каких санкциях речи не идет, да и никогда не шло.
Конечно, сложно заподозрить указанных пользователей в «хитрых планах» по доработке KEPD-350 под применение оружия массового уничтожения, но тем не менее. Вместе с тем, в Южной Корее заявлено, опять же абсолютно открыто, что полученные в рамках контракта технологии будут использованы для создания собственной крылатой ракеты и ее последующей интеграции с национальным истребителем KF-X . Характеристики новой ракеты на данный момент не раскрывались, но нельзя исключать, что они перешагнут ограничения Категории I РКРТ, равно как вполне возможен и вывод данного перспективного изделия на мировые рынки продукции военного назначения.
Также весьма любопытная история произошла с экспортом франко-английской крылатой ракеты воздушного базирования Black Shaheen (версии ракеты SCALP/Storm Shadow) в арабские страны . США устроили показательную если не порку, то уж выволочку своим союзникам по НАТО в случае экспорта Black Shaheen в Объединенные Арабские Эмираты в начале 1990-х гг. Франция и Великобритания утверждали, что дальность не превышает «пороговых» значений, американская сторона, в свою очередь, утверждала, что при расчете использована не самая эффективная с точки зрения расхода топлива траектория. В итоге поставка, все же, произошла, однако уже в начале 2000-х гг. в РКРТ было дополнительно прописан максимально топливно-эффективный профиль для подсчета максимальной дальности.
Вместе с тем, уже в середине 2000-х гг. Саудовская Аравия, предположительно, изъявила желание приобрести ракету Storm Shadow (либо же она была «настойчиво предложена» Великобританией в рамках программы модернизации истребителей-бомбардировщиков Tornado IDS). Публичных объявлений о поставке в итоге сделано не было, однако по косвенным признакам (испытательным полетам, отчетам субподрядчиков), предположительно, ракеты Storm Shadow все же оказались в распоряжении Саудовской Аравии. Никакой особой реакции ни от США, ни от международного сообщества в этом случае не последовало.
Что касается случаев, когда «нарушителей» (которым, к слову, совершенно необязательно быть участниками РКРТ) все-таки «карают», то практика показывает, что типовым «пакетом» со стороны США является ограничение доступа к американским технологиям военного и «двойного» назначения на несколько лет. В частности, в конце 1980-х – начале 1990-х гг. в связи с передачей из Китая в Пакистан баллистических ракет меньшей дальности М-11 (DF-11), а также некоторых технологий их производства, США в связи с явным преодолением «пограничных показателей» в 300 км дальности и 500 кг полезной нагрузки ввели санкции против пакистанских и китайских организаций и ведомств . При этом уже в 1994 г. были сняты санкции в части Китая (после «переподтверждения» Пекином обязательства соблюдать РКРТ), а в 1995 г. вышел двухлетний срок санкций против Пакистана. Полученные изделия и технологии, предположительно, позволили Пакистану разработать и принять на вооружение ракеты меньшей дальности Hatf-3, способные нести ядерный боезаряд (к слову, и его технологии могли быть получены из Китая) .
Представленные примеры, как представляется, иллюстрируют достаточно размытые рамки применения РКРТ, что оставляет весьма серьезное пространство для маневра любой заинтересованной стороне.
Участие в управлении
В такой ситуации выглядит вполне допустимым аналогичный подход к, например, квазибаллистическим ракетам комплекса «Искандер-Э» с дальностями, увеличенными до образцов на вооружении Российской Армии – то есть с ~280 км до ~480-490 км. При этом следует акцентировать механизмы предотвращения доступа к боевому оснащению поставленных изделий. Вполне вероятно, что такие механизмы уже есть, но лишний раз упомянуть (а, возможно, и продемонстрировать) последствия попытки замена осколочно-фугасной или кассетной боевой части на нечто, способное быть носителем оружия массового уничтожения, выглядит более чем целесообразным.
Аналогичный подход может быть использован и в качестве обоснования тактически (и коммерчески) более интересных версий крылатых ракет семейства Club с дальностями в районе 500 км и более. Вообще говоря, с учетом поставок американских ракет Tomahawk, например, Великобритании, нельзя исключать и переход на полноценные «средние» дальности – без формального выхода из РКРТ, да и без каких бы то ни было суровых нарушений этого режима.
С другой стороны, ситуация несколько осложняется российской традицией разработки практически всего ракетного вооружения с учетом вариантов со специальными (ядерными) боевыми частями. Очевидно, данный факт может пропагандистски использоваться в том числе и против экспортных версий тех или иных изделий. В связи с этим, возможно, следует задуматься над разработкой линейки исключительно неядерных высокоточных ракет большой дальности как для отечественных вооруженных сил, так и для экспорта.
Конечно, в любом случае нельзя исключать очередной раунд санкционной волны со стороны США, но российский оборонно-промышленный комплекс и так столкнулся как с Актом «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA) в целом, так и с «точечными» ударами, например, по АО «Опытное конструкторское бюро «Новатор» и АО «Федеральный научно-производственный центр «Титан-Баррикады» .
Списки контролируемого в соответствии с РКРТ оборудования, упомянутые в начале данной статьи, обновляются на постоянной основе. В частности, последнее изменение (в части описания подсистем контроля вектора тяги, а также параметров точности для систем управления ракет) состоялось в октябре 2019 г. Как представляется, в интересах России держать «руку на пульсе» развития ситуации в данной области, в том числе и для понимания оценок тех или иных ключевых технологий и уровня их развития.
С учетом того, что российская сторона высказала желание председательствовать в РКРТ в 2021-2022 гг., складываются условия в том числе и для корректировки тех или иных положений Режима с учетом отечественных интересов. Одной из задач российского председательства могло бы стать уточнение и формализация подходов к экспорту высокоточного ракетного оружия большой дальности, то есть, с дальностью, превышающей 400 км .
Жесткий подход к трактовке РКРТ в конце ноября продемонстрировали американцы, перехватив в северной части Аравийского моря, предположительно, иранские, части для ракет на пути в Йемен . К сожалению (или к счастью) абсолютное перекрытие каналов поставок тех или иных вооружений даже в XXI веке остается невозможным. Поэтому, как уже отмечалось, необходимо принимать активное участие в работе режимов ограничения вероятности попадания тех или иных ракетных технологий «не в те» руки, параллельно создавая условия для военно-технического сотрудничества в соответствии с национальными и коммерческими интересами Российской Федерации.
