Глава из книги
Мир цвета хаки. Вооруженные силы в системе государственной власти / А.Д. Васильев, В.Ю. Зайцев, А.Е. Кириченко, В.В. Куделев, П.В. Топычканов; под ред. А.А. Горбунова. – М. : Центр анализа стратегий и технологий, 2011. – 208 с.
Владимир Куделев
Почти 50-летняя история существования независимого Алжира позволяет утверждать, что, несмотря на наличие в этой стране достаточно сильной персонифицированной власти и многопартийной политической системы, ведущие роли в определении основных направлений внешней и внутренней политики АНДР, ее экономических приоритетов играла и играет военная верхушка Национальной народной армии (ННА).
Подобная ситуация исторически была обусловлена рядом обстоятельств. Так, выходцы из Армии национального освобождения (АНО, военное крыло Фронта национального освобождения, с момента обретения Алжиром независимости в 1962 г. – ННА) составили костяк государственного аппарата, а также института управленцев различного уровня в разных отраслях экономики. Таким образом, представители командования ННА могли через имевшиеся у них связи в высших государственных и хозяйственных кругах влиять на принимавшиеся решения.
Более того, военные с момента достижения Алжиром независимости были силой, реально определявшей фигуру главы государства. Эта ситуация только усугубилась после почти 20 лет внутриалжирского противостояния между властями этой страны и религиозными экстремистами, а также в связи с тем, что в период перехода от командно-административной системы хозяйствования к рыночной генералы получили доступ к распределению нефтяной ренты[1]. Все алжирские президенты в той или иной степени вышли из АНО-ННА и вынуждены считаться с ее особым местом в политической иерархии страны.
Военные традиционно поддерживают амбиции политиков, видящих в Алжире региональную супердержаву. И те, и другие ради реализации этих амбиций поощряют региональную гонку вооружений, в которой именно Алжир является «законодателем моды». Алжирский политический истеблишмент и военные одинаково подходят к западносахарскому конфликту и поддерживают окопавшийся на алжирской территории сепаратистский (по отношению к Марокко) Фронт ПОЛИСАРИО.
Новым явлением в последнее десятилетие стал курс военно-политического руководства АНДР на развитие военного сотрудничества с НАТО, главным образом с США. Сегодня военная верхушка АНДР в первую очередь определяет решительную позицию страны в вопросах противодействия международному терроризму, ее курс на налаживание самого широкого международного сотрудничества в этой сфере. Но прежде чем подтвердить эти тезисы, обратимся к недавней истории Алжира.
Война за независимость и создание ННА
В период войны за независимость (1954–1962 гг.) в командном составе АНО отчетливо выделился клан сторонников светского развития Алжира. Первоначально в него входили, помимо прочих, так называемые дезертиры, то есть алжирцы, получившие французское образование, служившие на офицерских и унтер-офицерских должностях во французской армии – всего таких насчитывалось к 1962 г. порядка 20 тыс. человек[2]– и позднее перешедшие на сторону АНО, а также командиры, придерживавшиеся левых взглядов. Порядка 40 из них после достижения независимости заняли заметные посты в министерстве обороны Алжира.
С 1957 по 1961 г. через структуры Фронта национального освобождения (ФНО) в Тунисе проследовали такие будущие генералы ННА и политики, как Ларби Бельхейр, Абдельмалек Гуэназия, Халед Неззар, Мохаммед Ламари, Мохаммед Туати. Идеи клана «дезертиров» также разделяли не служившие во французской армии Мохаммед Медиен (Тауфик, будущий директор всесильной службы военной разведки) и Смаил Ламари. Позднее к ним присоединятся и многие офицеры ННА, которые получат образование в военных учебных заведениях СССР (таких – действующих офицеров и уже уволившихся со службы – насчитывается 4000 человек). Этот клан некоторые алжирские происламистские исследователи иногда называют «французской партией»[3]. Нетрудно заметить, что многие представители этого клана были берберами по происхождению.
Другой клан – проарабский – составили главным образом офицеры, получившие военное образование в период войны за независимость в учебных заведениях арабских стран. Это были будущие генералы ННА Хосин Бенмаллем, Камель Уартси, Ларби Си Лахсен, а также Абдельхамид Брахими[4].
Встреча между представителями двух кланов состоялась в 1959 г. На ней представители первого клана фактически предложили распределить посты в будущей ННА[5], но получили отказ. Тем не менее «дезертиры» смогли создать в Тунисе близ восточной границы страны хорошо обученные и оснащенные формирования, командование которых в случае необходимости могло влиять на решения ФНО и временного правительства Алжирской Республики (сформировано в 1958 г.). Эти формирования – их еще называли «внешней» АНО – готовились к позиционной войне с колонизаторами, в то время как представители второго клана, занимавшие командные позиции в действовавшей на территории Алжира «внутренней» АНО, выступали преимущественно за партизанские действия.
Несмотря на то, что «внутренняя» АНО постепенно слабела, а «внешняя» укреплялась[6], в 1960 г. реорганизация АНО была проведена скорее по сценарию проарабского клана, а не министра вооруженных сил Крима Белькасема, которого поддерживали «дезертиры». Был создан генеральный штаб, который возглавил Хуари Бумедьен. Представители «дезертиров» возглавили несколько учебных центров, батальонов и так называемых тяжелых рот. Многие из них сыграют решающие роли в 1992 г. при отстранении от власти Шадли Бенджедида – выходца из проарабского клана. Среди них, в частности, были Халед Неззар, Ларби Бельхейр, Абдельмалек Гуэназия, Аббас Гезайель, Салим Саади.
Реорганизация АНО заметно повысила дисциплину войск и их боеспособность. К моменту достижения независимости численность формирований АНО в районе тунисско-алжирской границы («внешней» АНО) достигала 16 тыс. человек. Они были сведены в 23 батальона и пять тяжелых рот. В то же время генштабу пришлось столкнуться с многочисленными проблемами, когда он попытался поставить под единое командование привыкшие к партизанской вольнице формирования «внутренней» АНО.
Тогда же будущий президент АНДР Абдельазиз Бутефлика начал представлять интересы генштаба на различных мероприятиях вне Алжира. Именно через него было передано содержавшимся в заключении во Франции историческим лидерам ФНО (среди них был Ахмед бен Белла) предложение генштаба, считавшего, что для урегулирования конфликта между военными структурами ФНО необходимо сформировать политбюро ФНО и разработать политическую программу. Так возник альянс между Бен Беллой и генштабом, который позднее позволил начальнику генштаба Бумедьену прийти к власти в стране, а также отказаться от реализации Алжиром ряда положений Эвианских соглашений, ущемлявших независимость страны.
Что касается «дезертиров», то с учетом развернувшейся внутри ФНО накануне и после достижения независимости борьбы различных групп они ловко лавировали между ними, примыкая к той из них, которая в конкретный исторический момент оказывалась сильнее.
Начало гражданской войны
После достижения независимости Алжир национализировал природные богатства и банковский сектор, построил основы экономики. В этом заметную помощь Алжиру оказал СССР. Есть все основания утверждать, что с 1965 по 1978 г. Алжир поступательно развивался во всех направлениях[7].
Этому периоду предшествовали события 1962 и 1965 гг. (последние были связаны с отстранением от власти Бен Беллы и приходом к власти Хуари Бумедьена), в которых заглавные роли сыграли военные из клана «дезертиров». Это позволило им от имени «алжирского национализма» и «алжирской революции» упрочить свое положение в иерархии ННА, и не только. Представители клана заняли высокопоставленные посты и в ряде других «стратегических» министерств: внутренних дел, экономики и финансов, иностранных дел. Тем самым они не дали подняться представителям арабского клана: выпускникам университетов Каира, Дамаска, Багдада и Эль-Кувейта.
Тем не менее Бумедьен, воспользовавшись армией и спецслужбами для консолидации своей власти, в дальнейшем постарался отодвинуть генералов (и «дезертиров», и «арабов») от процесса принятия политических и экономических решений. Одновременно он следил за тем, чтобы в командовании ННА не нарушалось равновесие между представителями двух кланов. «Дезертирам» были доверены различные структуры министерства обороны, а также командование наиболее боеготовыми соединениями (бронетанковыми, парашютно-десантными, авиационными), «арабам» – командование военными округами.
Период поступательного развития завершился в середине 1980-х гг., когда во главе страны стоял уже Шадли Бенджедид (пришел к власти в 1979 г. после смерти Бумедьена). Экономические достижения постепенно были сведены на нет, началось постепенное ущемление социальных завоеваний алжирцев и в ряде случаев их полное упразднение. С 1986 г. страна опустилась в пучину острейшего социального, экономического и политического кризиса. Он во многом был вызван ошибками и злоупотреблениями, допущенными в эпоху единоличного правления ФНО (1962–1989 гг.).
В 1989 г. в Алжире была введена многопартийность, однако кризис продолжил углубляться. Его высшим проявлением стал развязанный исламистами в 1992 г. внутриалжирский конфликт, который продолжается до сих пор (в нем погибло уже около 200 тыс. человек). В 1992 г. исламисты из Исламского фронта спасения (ИФС) победили в первом туре парламентских выборов, однако военные из светского клана не допустили их к власти. Высший совет национальной безопасности (в него входили генералы Мохаммед Ламари, Халед Неззар, Ларби Бельхейр, Мохаммед Туати и др.) отстранил от власти Бенджедида, отменил итоги выборов и поставил к руководству страной Высший государственный совет во главе с Мохаммедом Будиафом. Последний в кратчайшие сроки сумел создать предварительные условия для вывода страны из кризиса. Своими главными целями он сделал борьбу против исламизма, проведение радикальных реформ, а также искоренение коррупции. Однако выстрел офицера-убийцы перечеркнул эти планы. До сих пор неизвестно, кто заказал Будиафа – версия официальных властей об убийце-одиночке не выдерживает критики.
Впрочем, «французская партия» не была однородной и позиции ряда ее представителей нередко обусловливались материальными интересами. Так, сразу после отстранения от власти Бенджедида Бельхейр поторопился расправиться с отставным к тому времени генерал-майором Мостефой Белусифом. Их личный конфликт относится к 1980-м гг., когда Бельхейр, занимавший тогда пост генерального секретаря канцелярии президента, лоббировал контракты на закупку вооружений во Франции на общую сумму в 6 млрд долл. Белусиф – тогда начальник генштаба – при поддержке ряда других генералов сумел доказать Бенджедиду ненужность этих контрактов.
Результатом внутренней борьбы стало формирование кланов Бельхейра и Хамруша (последний на рубеже 1980–1990-х гг. занимал пост генерального секретаря канцелярии президента и опирался на так называемое гражданское крыло «французской партии»). Впрочем, в случае необходимости эти кланы объединялись. Так это случилось при назначении на пост начальника генштаба ННА в 1989 г. генерала Халеда Неззара, что нарушило относительное равновесие между «дезертирами» и генералами из «арабской партии» в пользу первых.
Политика национального примирения президента Бутефлики
Изначально во внутриалжирском конфликте клан сторонников светского развития Алжира выступал за полное искоренение радикального исламизма и связанного с ним терроризма, за что получил название «терминаторы». Приходится признать, что со времени борьбы за независимость насилие традиционно является непременным атрибутом алжирской внутренней политики. И этим приемом пользовались (и пользуются) все без исключения основные действующие фигуранты событий новейшей истории Алжира.
Первые в Алжире президентские выборы на альтернативной основе состоялись в ноябре 1995 г. По их результатам победу одержал представитель «французской партии» Ламин Зеруаль. Однако в 1999 г. военные фактически привели к власти кандидата от ФНО Абдельазиза Бутефлику. Досрочные президентские выборы, благодаря которым он пришел к власти, оказались безальтернативными, поскольку шесть других кандидатов сняли свои кандидатуры перед голосованием в знак протеста против действий администрации и армии, поддержавших будущего президента.
С 1999 г. президент Бутефлика приступил к реализации политики гражданского согласия, которая вкупе с подъемом экономики, по его замыслу, была призвана создать условия для возвращения мира в Алжире. Эта политика встретила противодействие со стороны «терминаторов». Тем более что ее отдельные положительные результаты заставили себя ждать достаточно долго.
В кабинете министров, сформированном в июне 2002 г. по итогам прошедших парламентских выборов, вопреки ожиданиям отсутствовал пост министра обороны, возможными кандидатами на занятие которого были генерал-майор Фодиль Шериф и генерал-майор Мохаммед Туати. Этот пост президент Бутефлика оставил за собой. Данное обстоятельство подтвердило, что отношения между главой государства и военными складываются непросто. По всей видимости, Бутефлика не забыл, что два человека, ранее занимавшие этот пост, – Халед Неззар и Ламин Зеруаль выдвинулись затем с него на заглавные роли в государстве: первый в 1992 г. вошел в состав Высшего государственного совета, управлявшего страной после отставки Бенджедида, второй – стал президентом[8].
Очередной кабинет министров был сформирован в мае 2003 г. В нем пост премьер-министра занял сторонник группы «терминаторов», лидер партии Национальное демократическое объединение Ахмед Уяхья. Одно назначение этого человека, названного независимыми СМИ «гражданским [политиком], сфабрикованным военными», заставляло предположить, что он – ставленник военной элиты, причем ее «терминаторского» крыла[9]. В пользу этого предположения говорит и то, что он сменил на посту премьер-министра лидера ФНО Али Бенфлиса. К ФНО традиционно тяготели представители арабского клана военной верхушки.
Место и роль алжирских военных во внутренней политике стали меняться с 2004 г., когда в канун президентских выборов действия Бенфлиса привели к расколу в ФНО. ННА фактически встала на сторону Бенфлиса – соперника Бутефлики[10]. Однако по итогам выборов победу одержал Бутефлика, чем создал небывалый в истории Алжира прецедент, поскольку ранее именно командование ННА фактически решало, кому стоять у руля государственной власти.
Бутефлика одержал не только персональную победу. Выиграли и поставившие на него исламисты и близкие к ним по ряду вопросов национал-консерваторы из ФНО. Первых устраивало в Бутефлике то, что в период его правления они политическими средствами стали постепенно добиваться того, чего они не смогли добиться военным путем. Вторые через сохранение Бутефлики на посту главы государства пытались обезопасить самих себя – существовавшую (и существующую) административно-бюрократическую машину.
Объяснение полученного Бутефликой результата следует искать и в отношениях между президентом и армией. Как писала в этой связи пропрезидентская газета «Жур д`Альжери», вся политическая стратегия Бенфлиса была основана на идее, согласно которой командование ННА было враждебно по отношению к Бутефлике, и что начальник генштаба генерал Ламари должен был спасти ситуацию. Раз этого не случилось, значит, глава государства сумел в последний момент предложить генералам нечто, заставившее их передумать. Как подчеркнул в этой связи лидер проберберской партии Объединение за культуру и демократию Саид Саади, «мы увидели не нейтральную армию, а ее нейтрализацию, совершенную Бутефликой».
продолжение
Мир цвета хаки. Вооруженные силы в системе государственной власти / А.Д. Васильев, В.Ю. Зайцев, А.Е. Кириченко, В.В. Куделев, П.В. Топычканов; под ред. А.А. Горбунова. – М. : Центр анализа стратегий и технологий, 2011. – 208 с.
Владимир Куделев
Почти 50-летняя история существования независимого Алжира позволяет утверждать, что, несмотря на наличие в этой стране достаточно сильной персонифицированной власти и многопартийной политической системы, ведущие роли в определении основных направлений внешней и внутренней политики АНДР, ее экономических приоритетов играла и играет военная верхушка Национальной народной армии (ННА).
Подобная ситуация исторически была обусловлена рядом обстоятельств. Так, выходцы из Армии национального освобождения (АНО, военное крыло Фронта национального освобождения, с момента обретения Алжиром независимости в 1962 г. – ННА) составили костяк государственного аппарата, а также института управленцев различного уровня в разных отраслях экономики. Таким образом, представители командования ННА могли через имевшиеся у них связи в высших государственных и хозяйственных кругах влиять на принимавшиеся решения.
Более того, военные с момента достижения Алжиром независимости были силой, реально определявшей фигуру главы государства. Эта ситуация только усугубилась после почти 20 лет внутриалжирского противостояния между властями этой страны и религиозными экстремистами, а также в связи с тем, что в период перехода от командно-административной системы хозяйствования к рыночной генералы получили доступ к распределению нефтяной ренты[1]. Все алжирские президенты в той или иной степени вышли из АНО-ННА и вынуждены считаться с ее особым местом в политической иерархии страны.
Военные традиционно поддерживают амбиции политиков, видящих в Алжире региональную супердержаву. И те, и другие ради реализации этих амбиций поощряют региональную гонку вооружений, в которой именно Алжир является «законодателем моды». Алжирский политический истеблишмент и военные одинаково подходят к западносахарскому конфликту и поддерживают окопавшийся на алжирской территории сепаратистский (по отношению к Марокко) Фронт ПОЛИСАРИО.
Новым явлением в последнее десятилетие стал курс военно-политического руководства АНДР на развитие военного сотрудничества с НАТО, главным образом с США. Сегодня военная верхушка АНДР в первую очередь определяет решительную позицию страны в вопросах противодействия международному терроризму, ее курс на налаживание самого широкого международного сотрудничества в этой сфере. Но прежде чем подтвердить эти тезисы, обратимся к недавней истории Алжира.
Война за независимость и создание ННА
В период войны за независимость (1954–1962 гг.) в командном составе АНО отчетливо выделился клан сторонников светского развития Алжира. Первоначально в него входили, помимо прочих, так называемые дезертиры, то есть алжирцы, получившие французское образование, служившие на офицерских и унтер-офицерских должностях во французской армии – всего таких насчитывалось к 1962 г. порядка 20 тыс. человек[2]– и позднее перешедшие на сторону АНО, а также командиры, придерживавшиеся левых взглядов. Порядка 40 из них после достижения независимости заняли заметные посты в министерстве обороны Алжира.
С 1957 по 1961 г. через структуры Фронта национального освобождения (ФНО) в Тунисе проследовали такие будущие генералы ННА и политики, как Ларби Бельхейр, Абдельмалек Гуэназия, Халед Неззар, Мохаммед Ламари, Мохаммед Туати. Идеи клана «дезертиров» также разделяли не служившие во французской армии Мохаммед Медиен (Тауфик, будущий директор всесильной службы военной разведки) и Смаил Ламари. Позднее к ним присоединятся и многие офицеры ННА, которые получат образование в военных учебных заведениях СССР (таких – действующих офицеров и уже уволившихся со службы – насчитывается 4000 человек). Этот клан некоторые алжирские происламистские исследователи иногда называют «французской партией»[3]. Нетрудно заметить, что многие представители этого клана были берберами по происхождению.
Другой клан – проарабский – составили главным образом офицеры, получившие военное образование в период войны за независимость в учебных заведениях арабских стран. Это были будущие генералы ННА Хосин Бенмаллем, Камель Уартси, Ларби Си Лахсен, а также Абдельхамид Брахими[4].
Встреча между представителями двух кланов состоялась в 1959 г. На ней представители первого клана фактически предложили распределить посты в будущей ННА[5], но получили отказ. Тем не менее «дезертиры» смогли создать в Тунисе близ восточной границы страны хорошо обученные и оснащенные формирования, командование которых в случае необходимости могло влиять на решения ФНО и временного правительства Алжирской Республики (сформировано в 1958 г.). Эти формирования – их еще называли «внешней» АНО – готовились к позиционной войне с колонизаторами, в то время как представители второго клана, занимавшие командные позиции в действовавшей на территории Алжира «внутренней» АНО, выступали преимущественно за партизанские действия.
Несмотря на то, что «внутренняя» АНО постепенно слабела, а «внешняя» укреплялась[6], в 1960 г. реорганизация АНО была проведена скорее по сценарию проарабского клана, а не министра вооруженных сил Крима Белькасема, которого поддерживали «дезертиры». Был создан генеральный штаб, который возглавил Хуари Бумедьен. Представители «дезертиров» возглавили несколько учебных центров, батальонов и так называемых тяжелых рот. Многие из них сыграют решающие роли в 1992 г. при отстранении от власти Шадли Бенджедида – выходца из проарабского клана. Среди них, в частности, были Халед Неззар, Ларби Бельхейр, Абдельмалек Гуэназия, Аббас Гезайель, Салим Саади.
Реорганизация АНО заметно повысила дисциплину войск и их боеспособность. К моменту достижения независимости численность формирований АНО в районе тунисско-алжирской границы («внешней» АНО) достигала 16 тыс. человек. Они были сведены в 23 батальона и пять тяжелых рот. В то же время генштабу пришлось столкнуться с многочисленными проблемами, когда он попытался поставить под единое командование привыкшие к партизанской вольнице формирования «внутренней» АНО.
Тогда же будущий президент АНДР Абдельазиз Бутефлика начал представлять интересы генштаба на различных мероприятиях вне Алжира. Именно через него было передано содержавшимся в заключении во Франции историческим лидерам ФНО (среди них был Ахмед бен Белла) предложение генштаба, считавшего, что для урегулирования конфликта между военными структурами ФНО необходимо сформировать политбюро ФНО и разработать политическую программу. Так возник альянс между Бен Беллой и генштабом, который позднее позволил начальнику генштаба Бумедьену прийти к власти в стране, а также отказаться от реализации Алжиром ряда положений Эвианских соглашений, ущемлявших независимость страны.
Что касается «дезертиров», то с учетом развернувшейся внутри ФНО накануне и после достижения независимости борьбы различных групп они ловко лавировали между ними, примыкая к той из них, которая в конкретный исторический момент оказывалась сильнее.
Начало гражданской войны
После достижения независимости Алжир национализировал природные богатства и банковский сектор, построил основы экономики. В этом заметную помощь Алжиру оказал СССР. Есть все основания утверждать, что с 1965 по 1978 г. Алжир поступательно развивался во всех направлениях[7].
Этому периоду предшествовали события 1962 и 1965 гг. (последние были связаны с отстранением от власти Бен Беллы и приходом к власти Хуари Бумедьена), в которых заглавные роли сыграли военные из клана «дезертиров». Это позволило им от имени «алжирского национализма» и «алжирской революции» упрочить свое положение в иерархии ННА, и не только. Представители клана заняли высокопоставленные посты и в ряде других «стратегических» министерств: внутренних дел, экономики и финансов, иностранных дел. Тем самым они не дали подняться представителям арабского клана: выпускникам университетов Каира, Дамаска, Багдада и Эль-Кувейта.
Тем не менее Бумедьен, воспользовавшись армией и спецслужбами для консолидации своей власти, в дальнейшем постарался отодвинуть генералов (и «дезертиров», и «арабов») от процесса принятия политических и экономических решений. Одновременно он следил за тем, чтобы в командовании ННА не нарушалось равновесие между представителями двух кланов. «Дезертирам» были доверены различные структуры министерства обороны, а также командование наиболее боеготовыми соединениями (бронетанковыми, парашютно-десантными, авиационными), «арабам» – командование военными округами.
Период поступательного развития завершился в середине 1980-х гг., когда во главе страны стоял уже Шадли Бенджедид (пришел к власти в 1979 г. после смерти Бумедьена). Экономические достижения постепенно были сведены на нет, началось постепенное ущемление социальных завоеваний алжирцев и в ряде случаев их полное упразднение. С 1986 г. страна опустилась в пучину острейшего социального, экономического и политического кризиса. Он во многом был вызван ошибками и злоупотреблениями, допущенными в эпоху единоличного правления ФНО (1962–1989 гг.).
В 1989 г. в Алжире была введена многопартийность, однако кризис продолжил углубляться. Его высшим проявлением стал развязанный исламистами в 1992 г. внутриалжирский конфликт, который продолжается до сих пор (в нем погибло уже около 200 тыс. человек). В 1992 г. исламисты из Исламского фронта спасения (ИФС) победили в первом туре парламентских выборов, однако военные из светского клана не допустили их к власти. Высший совет национальной безопасности (в него входили генералы Мохаммед Ламари, Халед Неззар, Ларби Бельхейр, Мохаммед Туати и др.) отстранил от власти Бенджедида, отменил итоги выборов и поставил к руководству страной Высший государственный совет во главе с Мохаммедом Будиафом. Последний в кратчайшие сроки сумел создать предварительные условия для вывода страны из кризиса. Своими главными целями он сделал борьбу против исламизма, проведение радикальных реформ, а также искоренение коррупции. Однако выстрел офицера-убийцы перечеркнул эти планы. До сих пор неизвестно, кто заказал Будиафа – версия официальных властей об убийце-одиночке не выдерживает критики.
Впрочем, «французская партия» не была однородной и позиции ряда ее представителей нередко обусловливались материальными интересами. Так, сразу после отстранения от власти Бенджедида Бельхейр поторопился расправиться с отставным к тому времени генерал-майором Мостефой Белусифом. Их личный конфликт относится к 1980-м гг., когда Бельхейр, занимавший тогда пост генерального секретаря канцелярии президента, лоббировал контракты на закупку вооружений во Франции на общую сумму в 6 млрд долл. Белусиф – тогда начальник генштаба – при поддержке ряда других генералов сумел доказать Бенджедиду ненужность этих контрактов.
Результатом внутренней борьбы стало формирование кланов Бельхейра и Хамруша (последний на рубеже 1980–1990-х гг. занимал пост генерального секретаря канцелярии президента и опирался на так называемое гражданское крыло «французской партии»). Впрочем, в случае необходимости эти кланы объединялись. Так это случилось при назначении на пост начальника генштаба ННА в 1989 г. генерала Халеда Неззара, что нарушило относительное равновесие между «дезертирами» и генералами из «арабской партии» в пользу первых.
Политика национального примирения президента Бутефлики
Изначально во внутриалжирском конфликте клан сторонников светского развития Алжира выступал за полное искоренение радикального исламизма и связанного с ним терроризма, за что получил название «терминаторы». Приходится признать, что со времени борьбы за независимость насилие традиционно является непременным атрибутом алжирской внутренней политики. И этим приемом пользовались (и пользуются) все без исключения основные действующие фигуранты событий новейшей истории Алжира.
Первые в Алжире президентские выборы на альтернативной основе состоялись в ноябре 1995 г. По их результатам победу одержал представитель «французской партии» Ламин Зеруаль. Однако в 1999 г. военные фактически привели к власти кандидата от ФНО Абдельазиза Бутефлику. Досрочные президентские выборы, благодаря которым он пришел к власти, оказались безальтернативными, поскольку шесть других кандидатов сняли свои кандидатуры перед голосованием в знак протеста против действий администрации и армии, поддержавших будущего президента.
С 1999 г. президент Бутефлика приступил к реализации политики гражданского согласия, которая вкупе с подъемом экономики, по его замыслу, была призвана создать условия для возвращения мира в Алжире. Эта политика встретила противодействие со стороны «терминаторов». Тем более что ее отдельные положительные результаты заставили себя ждать достаточно долго.
В кабинете министров, сформированном в июне 2002 г. по итогам прошедших парламентских выборов, вопреки ожиданиям отсутствовал пост министра обороны, возможными кандидатами на занятие которого были генерал-майор Фодиль Шериф и генерал-майор Мохаммед Туати. Этот пост президент Бутефлика оставил за собой. Данное обстоятельство подтвердило, что отношения между главой государства и военными складываются непросто. По всей видимости, Бутефлика не забыл, что два человека, ранее занимавшие этот пост, – Халед Неззар и Ламин Зеруаль выдвинулись затем с него на заглавные роли в государстве: первый в 1992 г. вошел в состав Высшего государственного совета, управлявшего страной после отставки Бенджедида, второй – стал президентом[8].
Очередной кабинет министров был сформирован в мае 2003 г. В нем пост премьер-министра занял сторонник группы «терминаторов», лидер партии Национальное демократическое объединение Ахмед Уяхья. Одно назначение этого человека, названного независимыми СМИ «гражданским [политиком], сфабрикованным военными», заставляло предположить, что он – ставленник военной элиты, причем ее «терминаторского» крыла[9]. В пользу этого предположения говорит и то, что он сменил на посту премьер-министра лидера ФНО Али Бенфлиса. К ФНО традиционно тяготели представители арабского клана военной верхушки.
Место и роль алжирских военных во внутренней политике стали меняться с 2004 г., когда в канун президентских выборов действия Бенфлиса привели к расколу в ФНО. ННА фактически встала на сторону Бенфлиса – соперника Бутефлики[10]. Однако по итогам выборов победу одержал Бутефлика, чем создал небывалый в истории Алжира прецедент, поскольку ранее именно командование ННА фактически решало, кому стоять у руля государственной власти.
Бутефлика одержал не только персональную победу. Выиграли и поставившие на него исламисты и близкие к ним по ряду вопросов национал-консерваторы из ФНО. Первых устраивало в Бутефлике то, что в период его правления они политическими средствами стали постепенно добиваться того, чего они не смогли добиться военным путем. Вторые через сохранение Бутефлики на посту главы государства пытались обезопасить самих себя – существовавшую (и существующую) административно-бюрократическую машину.
Объяснение полученного Бутефликой результата следует искать и в отношениях между президентом и армией. Как писала в этой связи пропрезидентская газета «Жур д`Альжери», вся политическая стратегия Бенфлиса была основана на идее, согласно которой командование ННА было враждебно по отношению к Бутефлике, и что начальник генштаба генерал Ламари должен был спасти ситуацию. Раз этого не случилось, значит, глава государства сумел в последний момент предложить генералам нечто, заставившее их передумать. Как подчеркнул в этой связи лидер проберберской партии Объединение за культуру и демократию Саид Саади, «мы увидели не нейтральную армию, а ее нейтрализацию, совершенную Бутефликой».
продолжение
[1]Куделев В.В.О роли военных в политической жизни Марокко и Алжира. Сборник статей «Офицерский корпус ближневосточных государств» – М: Институт изучения Израиля и Ближнего Востока, 2004 г.
[4]Абдельхамид Брахими – автор книги «К источникам алжирской трагедии». См.: Brahimi A. Aux origines de la tragedie algerienne (1958–2000)// www.anp.org.
[10]Эту позицию озвучил начальник генштаба ННА генерал Ламари. Отвечая на вопрос газеты «Матэн», что будет делать армия в случае, если по результатам президентских выборов будет поставлена под угрозу стабильность государства, он предупредил, что ННА «никогда не была и никогда не будет нейтральной в делах, касающихся будущего Алжира». См.: Куделев В.В.Алжир: кризис вокруг ФНО углубляется //www.iimes.ru, 18.02.2004 г.