Предлагаем вашему вниманию интервью генерального директора корпорации «Тактическое ракетное вооружение» Б.В. Обносова, опубликованноев специальном выпуске журнала «Однако», приуроченном к началу международного авиационно-космического салона МАКС-2015.
Борис Обносов, генеральный директор корпорации «Тактическое ракетное вооружение» (КТРВ):
«Мы тактично диверсифицируем свою деятельность. Нас надо называть «Корпорация тактичного ракетного вооружения»
(c) АО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение»
По указу президента РФ от 27 октября 2012 года произошла интеграция в состав КТРВ Военно-промышленной корпорации «НПО машиностроения». Каков эффект от этого расширения? Насколько эффективно происходит интеграция этого и других новых предприятий?
― Поначалу руководство «НПО машиностроения» восприняло перспективу интеграции в корпорацию без особого восторга. Это понятно и объяснимо: в Реутове создана своя, очень сильная школа ракетостроения. Однако за прошедшие несколько лет все сомнения, в том числе и у руководителя НПО, и директоров предприятий, рассеялись. Люди увидели, что мы не собираемся их прижимать или за их счёт выживать. Наша главная задача заключается в концентрации ресурсов и их более эффективном использовании. При этом мы стремимся снизить нагрузку на государственный бюджет и получить синергетический эффект. За прошедшие три года на этом направлении получены вполне очевидные результаты. У нас ведь очень большой опыт корпоративного строительства и интеграции новых предприятий в корпорацию. Мы до этого трижды расширялись.
В какой конкретно области достигается синергия?
― В первую очередь речь идёт о синергетическом эффекте, достигаемом в процессе интеграции конструкторских школ. С одной стороны, оба участника интеграционного процесса дополняют друг друга, с другой ― у нас много общего. Мы изучаем и взаимно обогащаемся конструктивными решениями. Это раз.
Во-вторых, это испытательная база. Возможности по проведению испытаний очень хорошо дополнили друг друга. В том числе в области испытаний на тепловые и ударные нагрузки. У нас есть целый лабораторно-конструкторский корпус, который может быть использован другими предприятиями.
И третье. Сейчас вся страна реализует федеральную целевую программу развития оборонно-промышленного комплекса, что в ряде случаев предусматривает создание новых производственных мощностей и модернизацию старых. В результате анализа выяснилось, что производственные мощности «НПО машиностроения» работали не с полной нагрузкой. К примеру, такое огромное предприятие, как «Стрела», где численность сотрудников приближается к 7 тыс. человек, было загружено в среднем на 30%. Пермский завод «Машиностроитель», где тоже под 5 тыс. человек рабочих, ― примерно такая же ситуация. За прошедшие три года мы достаточно серьёзно загрузили свободные производственные мощности «НПО машиностроения». В частности, Оренбург у нас серьёзно вовлечён в работы по тематике «Радуги», по нашей опытной тематике. У них есть такие заделы, которых у нас нет, и без этого объединения мы были бы вынуждены их создавать.
Корпорация расширилась не только за счёт интеграции НПО «Машиностроения», но и вошла в совершенно новый для себя сегмент…
― Да, действительно, 31 марта этого года был издан указ о включении в состав нашей корпорации концерна «Морское подводное оружие ― Гидроприбор». У нас не так много было центров, которые занимались именно морским подводным оружием, причём и на нашем предприятии «Регион», и на «Гидроприборе» сложились очень сильные научные школы. Тем не менее в силу старения людей, в силу недостаточной подпитки новыми кадрами на протяжении последних двух десятилетий, конечно, эти школы нуждаются в укреплении. На мой взгляд, это и стало главной целью объединения наших двух холдингов в один. При этом «Гидроприбор» сохраняется в качестве субхолдинга.
Вообще в части создания подводного морского оружия есть много проблем финансово-экономического характера. Одна из проблем ― это «Дагдизель». Я сторонник того, чтобы не гробить «Дагдизель», а сделать всё возможное, чтобы данное предприятие восстановить. У нас в стране остался лишь один серийный завод торпедного оружия. Все остальные, по существу, это не серийные заводы. Сегодня на «Дагдизеле» работают 2100 человек. И это довольно много. Люди, которые там остались, хотят и умеют работать. Сегодня мы планируем заключить с Министерством обороны долгосрочный пятилетний контракт, открывающий ясную перспективу, в соответствии с которой можно было бы разработать понятный план финансового оздоровления предприятия.
Надеюсь, я смогу скорректировать менталитет и у руководства «Гидроприбора», потому что это их «дочка» и относиться к этому предприятию надо соответствующим образом. Неслучайно ведь появилось такое название ― «дочка». Она требует внимания и заботы. Кстати, у нас накопился и достаточно большой опыт финансового оздоровления предприятий. Например, мы подняли «Красный гидропресс». Азовский оптико-механический завод, который вошёл в нашу корпорацию с огромными долгами и неясной перспективой, по существу, тоже мы подняли.
В целом я испытываю оптимизм по поводу направления морского подводного вооружения. Тем более что имеется поддержка со стороны Минпромторга и Министерства обороны. Кроме того, руководство Республики Дагестан также заинтересовано, чтобы у них был не какой-то очередной коммерческий центр, а нормальный завод и надёжные рабочие места.
Означают ли данные изменения в структуре корпорации увеличение доли стратегических вооружений в производстве КТРВ? Насколько нынешнее название корпорации со словом «тактическое» соответствует новой структуре?
― Вообще, на мой взгляд, правильнее было бы давать предприятиям и компаниям ОПК нейтральные названия ― такие как «Заря» или «Радуга». Но так уж исторически сложилось, что в названии нашей корпорации присутствует слово «тактическое». Менять здесь что-либо с каждым преобразованием корпорации не стоит. Не будем же мы с вхождением в компанию каждого нового предприятия добавлять в её название через запятую «тактическое, стратегическое, минное». Я сам шучу, что нас надо называть «Корпорация тактичного ракетного вооружения». Потому что мы тактично диверсифицируем свою деятельность. У нас нет ничего лишнего.
Вообще, физика одна для всех ― и для авиации, и для гидрологии. Уравнение Навье-Стокса описывает основные законы движения и для авиационных средств поражения, и для подводного оружия. Да, разные плотности. Но ещё непонятно, где сложнее. Механика подводного оружия и ракет сходная, даже калибры близки. Станочный парк применяем одинаковый как для производства авиационных средств поражения (АСП), так и для подводного оружия. Головки самонаведения в ряде случаев совпадают. Инерциальные системы тоже содержат много общего. Материалы, и даже двигатели ― сходные. На самом деле сходств намного больше, чем расхождений. Так что и здесь можно найти синергию авиации и моря.
(c) АО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение»
Каковы основные результаты деятельности КТРВ в 2014 году и первом полугодии 2015 года и в целом перспективы деятельности на 2015 год? Каковы основные наиболее перспективные направления работ?
― Первое полугодие традиционно не очень показательное. Основной объём сдаваемой продукции всегда приходится на конец года, потому что у нас производственный цикл составляет 9–10 месяцев. На данный момент по итогам полугодия выручка, грубо говоря, подошла к 50 млрд рублей, что в 1,6 раза больше по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. За прошлый год наша выручка составила 112 млрд рублей, чистая консолидированная прибыль ― 12,5 млрд рублей. В этом году прибыль останется приблизительно на прежнем уровне, а объём продаж возрастет в 1,5–1,6 раза. При этом основной рост приходится на государственный оборонный заказ. Это не значит, что экспорт сокращается. Он сохраняется и даже присутствует небольшой рост. Но всё же основной генератор роста ― гособоронзаказ, а доля экспорта в абсолютном объёме снижается.
Как на деятельности КТРВ отразились западные санкции? Как финансовые, так и на поставки оборудования?
Есть определённые сложности в поставке высокотехнологического оборудования. В ряде случаев, не буду называть страны, мы получили отказ в поставке того или иного станочного парка. Но имеются и варианты замены. Мы живем в таком мире, где всегда можно найти альтернативу. Мы внимательнее стали относиться к тайваньским станкам, и они себя оправдывают в ряде случаев. Мы очень довольны стендовым оборудованием из Китая, оно одно из лучших в мире. В ряде случаев мы смотрим и на российское оборудование, но импортозамещение не нужно понимать так, что мы полностью замыкаемся и уходим в автаркию.
А прекращение поставок с Украины вас затронуло?
― В целом для нас критичными являются две позиции ― двигатели и головки самонаведения. К счастью, мы давно готовили альтернативу украинским комплектующим. Мы начали эту работу ещё пять-шесть лет тому назад. У нас, например, был заложен новый двигатель российского производства для ракеты Х-35УЭ. Раньше там стоял двигатель производства «Мотор Сич», сейчас ― двигатель НПО «Сатурн». Это была долгосрочная работа. Вообще, когда сегодня говорят, что мы за год-полтора заместим всю импортную продукцию, включая западные страны, ― это шапкозакидательство. Для этого нужна многолетняя и очень напряженная работа. Но задача и не стоит стать на 100% самодостаточными. Надо иметь надёжных поставщиков при одновременном освоении ключевых элементов.
Цех сборки.(c) АО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение»
Как обстоят дела по поставкам современного управляемого ракетного вооружения по известным комплексным контрактам, подписанным на МАКС-2009 для ВВС России?
Тот контракт мы давно уже выполнили и забыли. Это был только первый шаг. За период 2012–2014 гг. количество изделий, которые мы поставили Министерству обороны, увеличилось в восемь раз. Но главное не в этом. Мы не просто увеличиваем объёмы производства, но и запускаем в серию изделия, государственные испытания которых только завершаются. А освоение серии ― это совершенно другая по сложности задача. Она даже в мирное и спокойное время идёт с большим трудом. А когда, условно говоря, ставится задача молниеносно выйти на серию сразу после завершения государственных испытаний, ― это задача архисложная. У нас нет скатерти-самобранки. К тому же не всё от нас зависит. Для той же Х-35У «Сатурн» нам двигатели поставлять не успевает, потому что сейчас изделие только выходит на серию. Но если бы не было предыдущей работы по этому двигателю, эту тему вообще сейчас можно было закрывать. А так отставание будет ликвидировано в ближайшее время.
Или НПП «Исток», который поставляет нам СВЧ-модули. У них производственные мощности просто не готовы для поставок и концерну «Алмаз – Антей», и авиационной промышленности, и нам одновременно. В прошлом году КТРВ даже предоставила «Истоку» практически беспроцентный заём для расширения производства. Они создали несколько дополнительных рабочих мест, и хотя немного затянули работу в интересах КТРВ, но в конечном счёте нагнали отставание.
И так по каждому этапу ― нарастание масштабов работы чрезвычайно интенсивное. Мы, например, в этом году должны завершить 16 ОКР, в том числе 9 по морскому оружию и 7 по авиационным средствам поражения. Раньше таких темпов и близко не было.
Насколько результативно идёт отработка комплекса вооружений для истребителя пятого поколения, особенно в связи с известным решением Министерства обороны сократить количество закупаемых ПАК ФА на первом этапе, в период до 2020 года? Как это отразится на производственной деятельности корпорации?
Сокращение количества закупаемых ПАК ФА на нас никак не влияет. Наши АСП универсальны. Если мы создаём внутрифюзеляжное оружие для ПАК ФА, это не значит, что оно не сможет использоваться на внешней подвеске на Су-34, Су-35 или Як-130.
Работа по созданию АСП для ПАК ФА у нас ведётся планомерная и полномасштабная. Мы регулярно встречаемся с Игорем Яковлевичем Озаром и его командой ― примерно раз в две недели. Регулярно выезжаем в Ахтубинск, встречаемся с военными. На сегодняшний момент по всем изделиям, которые заданы для первого этапа ПАК ФА, согласованы протоколы информационного взаимодействия. В ряде случаев уже поставлены натурные образцы, как, например, противолокационная ракета Х-58УШКЭ. По всем другим изделиям мы в необходимом объёме подготовили габаритно-массовые макеты, электрические изделия и т.д. ― всего свыше 140 изделий. Где-то уже приступили к облётам. В целом, хотя задержки происходят, надеемся выполнить все работы в срок.
Есть ли у вас беспокойство в связи с возможным секвестром оборонных расходов (или, если угодно, возможным бюджетным манёвром) и, соответственно, вероятным сокращением ГОЗ?
Конечно, нас очень тревожит такая перспектива. Но сейчас высокоточным средствам поражения отдаётся приоритет. Всем же памятна ситуация, когда у нас летали красивые носители, а на складах не было никакого нового оружия. Все последние конфликты показали решающую роль именно высокоточных средств поражения. Так что хочется верить, что сокращения ГОЗ по нашей тематике не будет.
С этим связано ведь не моё благополучие, а судьба почти 50 тыс. человек, которые работают в корпорации. Вот мы сейчас разогнались, некоторые предприятия работают в две или даже в три смены. И тут на полпути всё вдруг остановить? Это же огромные дополнительные затраты для страны. Если мы прерываем какую-то серию хотя бы на год, для её возобновления мы должны будем снова инвестировать, снова запросить определённое количество изделий на периодические испытания и подтверждение всех характеристик. Мягко говоря, это был бы далеко не самый лучший вариант использования средств.
Какова доля экспорта в деятельности корпорации сейчас и на перспективу? Какие страны выступают основными заказчиками вашей продукции?
В среднем по корпорации доля экспорта составляет примерно 30%, госзаказ ― 70%. Основные заказчики ― это Индия (не могу лишний раз не упомянуть очень масштабный проект Brahmos), Вьетнам, Алжир. Имеются проекты с Китаем и Египтом. Вообще везде, где есть авиационные и морские платформы российского производства, есть и место для нашей продукции.
Во Вьетнам поставляются комплексы «Уран-Э» и «Бастион». Полагаю, сейчас резко увеличится спрос на торпедное оружие. На последнем Международном военно-морском салоне всеми нашими изделиями активно интересовалась Саудовская Аравия. До контрактов, наверное, далеко, но чувствуется, что вектор интересов таких крупных импортёров, как Саудовская Аравия, меняется.
Противокорабельные ракеты Х-31АД и Х-35УЭ.(c) АО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение»
Противокорабельная ракета Х-35УЭ.(c) АО «Корпорация «Тактическое ракетное вооружение».
По-прежнему остаётся неясным вопрос с оснащением авиации ВВС России управляемым вооружением класса «воздух-поверхность» со спутниковыми системами наведения. На Западе более десятилетия уже такие боеприпасы стали основным авиационным средством поражения? У нас же чисто внешне пока что не заметно поступление такого оружия в войска.
На самом деле на многих наших изделиях стоит спутниковая система навигации. На разработках «Радуги», на Х-35У стоит GPS/ГЛОНАСС. Предусмотрены спутниковые системы навигации на КАБ калибра 1500, 500 кг. Сейчас мы заканчиваем госиспытания Х-38МТЭ. Там, где это целесообразно, спутниковую систему навигации мы ставим. Но нельзя рассматривать спутниковую навигацию как какую-то панацею. Она должна всегда дублироваться другими средствами навигации.
Если Китай поставит задачу привязать вооружение Су-35 к их спутниковой системе «Бэйдоу», это решаемая задача?
Конечно решаемая. Нет никаких нерешаемых задач. Весь вопрос в потребных для решения этих задач ресурсах.
Нет ли у корпорации планов по дальнейшему расширению сферы деятельности? Например, в сегментах высокоточного вооружениями сухопутных войск? Или ПВО на основе ракет «воздух-воздух». Тем более что такие возможности были продемонстрированы на нескольких салонах.
Вы знаете, что с «Алмаз – Антеем» мы успешно адаптировали ракету «воздух-воздух» под ЗРК «Тор» новой модификации. Она показала замечательный результат. Но других конкретных планов по перечисленным вами направлениям у нас нет ― только в случае обращения. У нас и без того очень напряжённый график проведения ОКР по нашей тематике. «Распыляться», на мой взгляд, нецелесообразно и нерационально.